Воронье наследство
Шрифт:
– Да, я знаю, вы мне добра хотите, – на этот раз спокойнее, сменив гнев на милость. – Только в следующий раз попрошу помнить: если мне понадобится помощь, особенно в поисках помощника, я обязательно сообщу об этом сама.
Отчеканила быстро, а потом так же быстро развернулась и отправилась к другому столу, на этот раз безлюдному. Заинтригованный Мэлоун не удержался, подошел к ней.
– Даже не спрашивай, – опередила Эстелла, не успел он задать вопрос. Взяла со стола зефирную пирамидку, проглотила ее в один присест.
– Не
– Думаешь?
– Уверен. В случае чего постараюсь их отвлечь, твоего ухода и не заметят.
Эстелла обернулась к ворону, словно спрашивала разрешения. И, Мэлоун готов был поклясться: ворон подмигнул.
– Спасибо, – прошептала Эстелла то ли ворону, то ли Мэлоуну. Убедилась, что никто на нее не смотрит, и выскользнула из зала.
Не прошло и полминуты, как ворон вылетел следом. Мэлоун вдруг почувствовал себя ужасно одиноко, пусть вокруг и было полно людей. Людей ли? Что ж, им нужны развлечения – сейчас они их получат.
– Вы, думаю, знали, – начал он нарочито громко. Гости обернулись в недоумении. – Что предки графини, покойной графини Баркс, прибыли к нам с Паннских островов. Будет правильным проводить ее согласно традициям родины, как считаете?
– А ты знаешь их традиции? – спросил кто-то в толпе.
«Понятия не имею, но сейчас что-нибудь придумаю», – мысленно признался Мэлоун. Он и острова-то эти выдумал на ходу, в очередной раз убедившись: плевать тут все хотели на хозяев дома, даже не знали их толком. Но так гораздо проще.
Грохот за окном избавил от необходимости что-то придумывать. Следом – почти одновременный вопль нескольких голосов со стороны балкона.
Глава 3
Эстелла взяла протянутую нянюшкой Юм кружку горячего морса, обхватила обеими ладонями в надежде согреть закоченевшие пальцы. А раньше она и не замечала, этих сквозняков, по-хозяйски гуляющих по коридорам. Просто не обращала внимания, считая само собой разумеющимся. Теперь же все изменилось в один миг.
«Изменится», – поправила она сама себя. Поднялась на несколько ступенек по мелодично поскрипывающей деревянной лестнице. Решила: как только станет графиней, первым делом распорядится, чтобы в доме всегда было тепло. И не важно, насколько дорого это будет обходиться.
Но это позже. Когда исчезнут все «если». А пока…
– Пусть меня никто не беспокоит, – Эстелла взглянула на бронзовые часы с изящным кованым орнаментом, висящие над входом в библиотеку. – До утра, по меньшей мере.
Стрелки показывали без четверти полночь. Врали беззастенчиво. Наверняка врали, как и все вокруг.
– Совсем никто? – уточнила нянюшка. – Даже если вдруг стрясется что?
– Даже если гости устроят погром, – Эстелла ничуть бы не удивилась, случись и в самом деле подобное. –
– Воля ваша, графиня, но если позволите сказать, – начала было нянюшка Юм, однако Эстелла резко оборвала ее:
– Не называй меня графиней, пока рано.
После услышанного завещания такое обращение казалось издевательством. А уж слышать его от единственного человека, которому все еще могла доверять – вдвойне. Дожидаться ответа она не стала. Поднялась еще на три ступеньки вверх, прошла в гостиную, закрыла за собой тяжелую дубовую дверь.
Кромешную темноту рассеивал лишь свет фонаря, едва пробивавшийся сквозь завесу начавшегося ливня. Эстелла несколько мгновений прислушивалась к барабанной дроби капель по стеклу, шелесту крыльев слетевшего с плеча Гаруша и только после этого зажгла светильник.
– Тебе когда-нибудь было одиноко? – тихо спросила она ворона, уцепившегося за спинку обитого бархатом кресла. – Не хотелось улететь на поиски сородичей?
– Карр!
Эстелла готова была поклясться, что в голосе Гаруша послышались обида и укор. И в том, как пристально уставился на Эстеллу, склонив голову на бок, тоже.
– Забудь. Ты же и не летал ни разу дальше поместья, – отмахнулась Эстелла. Прошла мимо стеллажей с фарфоровыми статуэтками, которые с такой любовью собирала мама. Плюхнулась в кресло.
– Карр-карр! – Гаруш перелетел на подлокотник, недовольно мотнул головой и отвернулся.
– Верно, тебе и ни к чему это, здесь твой дом.
Вместо ответа Гаруш вдруг замахал огромными крыльями так, что Эстелла отпрянула и отгородилась ладонями.
– Знаю, знаю, это и мой дом тоже.
«Должен быть им».
Родители ободряюще улыбались с черно-белого, будто подернутого туманом портрета в простенькой рамке на столе. Этого Эстелла вынести уже не смогла.
– За что вы так со мной? – крикнула во весь голос. Ударила по рамке наотмашь, так что портрет опрокинулся.
Думала, станет легче. Сделать так, чтобы хоть ненадолго ничего не напоминало бы о них. Стало только хуже. Слезы брызнули из глаз, обжигая. Эстелла всхлипнула, но, услышав шелест крыльев, быстро вытерла глаза.
– Да, – Эстелла набрала в грудь побольше воздуха, пытаясь заставить плечи перестать предательски подрагивать. – Не их вина, что они погибли.
Или…
«Они уехали, еще до рассвета», – в тот день эти слова дворецкого ошарашили. Конечно, не так, как пришедшее несколькими часами позже известие. Почему родители так решили? Обещали, что проведут чудесный семейный пикник у Лазурного озера, и даже не взяли ее с собой.
– Они меня не считали частью семьи, – только по тому, как Гаруш склонил голову, Эстелла поняла, что говорила вслух. А поняв, добавила уже громче, с вызовом: – Не считали! Они сами это доказали своим завещанием. Ай, да кому я рассказываю?