Воронье сердце. Отбор по принуждению
Шрифт:
Рэнимор, широко улыбаясь, что-то активно обсуждал с Шанти. Да так мило и доброжелательно, что вечно нервная и дрожащая красотка цвела радостью, будто садовая роза. Румянец горел на утонченном лице Шанти, а платиновые волосы серебрились в солнечных лучах, как редчайшая драгоценность. Вокруг парочки гордым роем увивались визиоллы. Самая крупная и наглая зависла над их головами и таращила зрачок то на Рэма, то на его прелестную собеседницу. Я даже представила, что испытывают сейчас сентиментальные аэрийские дамочки, глядя на свои
Стоп. Что же это получается?! Я старалась, превосходила свои пределы, боролась с болью… промазала, правда, но виновата в этом Трагго. Я прыгала — ну, ладно: старалась прыгнуть — выше головы, а Рэнимор даже глазом не взглянул на мое выступление?! Словно не спас меня этой ночью от наказания. Словно я не ночевала в его покоях, в его кровати, на его подушках и его простынях… Словно я не гладила его котика?!
Возмущение окатило меня, как кипяток. Показалось, что даже кожа пузырями пошла. Боль вернулась, но она была уже другой. Намного глубже и серьезнее. И на этот раз Лусьена Трагго не имела к ней отношения.
— Эстер, — скомандовала я тихо и указала на самую большую визиоллу. — Сбить.
— Кар-р-р! — послушно отозвалась Эстер и, спикировав вниз, пронеслась над головами Рэнимора и Шанти. Зацепила визиоллу крылом и превратила ее в мириады искрящихся песчинок.
Аплодисменты и шелестящие перешептывания резко сменила тишина. Мертвая, зловещая, накаленная до предела. Рэнимор с изумлением поднял голову и непонимающе взглянул на меня. Так, словно белым и пушистым был. Будто не улыбался парой секунд ранее и глазки Шанти не строил…
Я подставила руку Эстер, подарила Рэнимору свой самый строгий взгляд, поклонилась и гордо двинулась в толпу.
Глава 36
— Ибреса Оливия Вандергейт! — раздался следующий вызов, и мой живот опять скрутил отвратительный спазм: на этот раз более мягкий. Видно, я уже не была нужна Лусьене, а мой сомнительный успех — и подавно.
Закусив губу, я вручила лук и колчан со стрелами оружейнику, отпустила Эстер в голубую облачную высь и подобралась к Хельге.
— Я могу отлучиться на пару минут? — спросила как можно более доброжелательно.
— Что за бесцеремонность и неуважение к остальным участницам? — Хельга сухо наморщилась. Ее брови сошлись над переносицей, подобно крыльям фантастической лохматой птицы. — За твоим выступлением наблюдали все!
— Ж-женские дела, — прошептала я. — Я быстро. Просто опозориться перед королевской династией не хочу.
Хельга наморщила лоб, не веря моим словам. Правильно делала, что не верила, в общем-то: мне хватило наглости использовать запрещенный прием. В школе он гарантировал освобождение от занятий с оружием, да и для некоторых — от уроков тоже.
— Нерасторопная ты, — отчитала меня Хельга полушепотом. — Пять минут даю. Чтобы после была здесь, как миленькая!
— Куда я денусь? — бросила через плечо, рванув к дворцу.
Едва трава захрустела под подошвами, и запах зависти растворился в свежем воздухе, боль ушла будто ее и не было. Но мне ли не знать, насколько коварной бывает моя судьба, особенно если ее взялась кроить Лусьена Трагго?!
— А почему я не могу сделать это позже? — донесся откуда-то сбоку тоненький голосок.
— Ты догнала всех, милая, — успокаивающе отвечала голосу Андара. — Теперь твой черед — биться бок о бок с остальными.
На боковой дорожке показались две фигуры. Впереди, без всякого сомнения, вышагивала Андара. Рядом с нею мелко семенила новенькая: аристократка, что соизволила пожаловать во дворец накануне вечером. Крошечная зеленая веточка, запутавшаяся в золотистых локонах, оттеняла ее фарфоровое совершенство. При дневном свете ибреса-или-гранна казалась еще более привлекательной и утонченной, несмотря на глубокие тени под глазами. Видно, всю ночь ее-бедолагу гоняли!
— Что-то не так, дитя? — участливо спросила меня Андара, когда мы поравнялись. Протянула руку и зацепила пухлыми пальцами краешек рукава.
— Небольшие проблемы, — отшутилась я. — Я вернусь. Гранна Хельга разрешила мне отлучиться.
— Ну, смотри, — Андара улыбнулась, а девушка за ее спиной скорчила недовольную гримасу. Новоявленной красотке явно не нравилось, что ее задерживают. — Ты должна внимательно смотреть за выступлением участниц: это пригодится в следующем испытании.
— Уверяю вас, я не пропущу ничего важного для меня, — я тоже постаралась улыбнуться.
Приятная прохлада опустилась на плечи, едва я перешагнула порог дворца. Стражники, дежурящие у входа, лишь проводили меня недоумевающими взглядами. После злоключений в Тан-Комино не было ничего приятнее, чем наблюдать за их беспомощностью. Стражники не имели права вмешиваться в ход отбора: их обязывали следить лишь за нашими визиоллами.
На этот раз визиолла потащила меня в дальний коридор. Провела огромным и длинным залом с большим экраном на стене и роем кресел с другого края. Прогнав еще парой извитых ходов, неразумная спутница вывела к массивной двери с изображением мужчины и женщины. «Общественная уборная королевского дворца» — гласила надпись над аркой.
Визиолла, послушно покружившись над головой, прилипла к стене точно под дощечкой и натянула капсулу.
— Что нам терять? — прошептала я сама себе и толкнула дверь. — Даже общественные уборные здесь куда роскошнее, чем весь мой дом.
— Вы пра-а-авы! — ответил изнутри дурашливый визгливый голос. — И даже мои наряды роскошнее, чем ваши, что из лучшей лавки Тан-Комино!
Изумление едва не сбило меня с ног. У одного из умывальников пританцовывал Алексис, полоща руки в чистой воде. На его губах сияла неизменная натянутая улыбка. Бубенцы, свешиваясь с шапки, мелодично звенели и переливались медным блеском.