Вороньё
Шрифт:
Когда они пришли в магазин, где торговали лампами, фру Лунд сказала, глядя на фарфоровые вещицы:
— А мы-то на эти деньги две недели живем.
И потом добавила:
— Но раз у тети Виктории сегодня обед, пойду-ка я к ней, доложусь, что и я буду.
Они расстались на лестнице магазина. Когда фру Лунд ушла, старшая фрекен Майер сказала:
— Ну вот, теперь небось и там крон двадцать ухватит, за кофейком. Коли Эмма приехала по делам, известно, чего от нее ждать.
Когда племянницы ушли, фрекен Сайер опять поместилась
Она не проснулась, когда в дверь снова позвонили.
Мадам Иенсен отворила и постояла мгновенье над спящею фрекен — она смотрела на нее так, будто падаль разглядывала у канавы.
— Пришел господин, он желает видеть фрекен,— громко сказала она.
Фрекен вздрогнула.
— Что? — спросила она, еще не очнувшись, и, покрутив головой, торопливо добавила:
— Сядешь этак и задумаешься. Кто там такой?
— Да этот, курчавый,— сказала мадам Иенсен и вышла.
Фрекен Сайер побежала к себе в спальню и перед зеркалом торопливо оправила чепец, парик, корсаж, весь остов, полагаемый ее телом.
Девушка на кухне, услышав, как стукнула дверь в хозяйкину спальню, спросила у мадам Иенсен:
— Для кого она там прихорашивается?
— Для этого, хлыща-то,— ответила мадам.
— Вон чего,— сказала девушка,— право слово, у нас не соскучишься. Что-то он на этот раз унесет?
— Да осталось ли тут что? — возразила мадам Иенсен, поджимая губы.
Фрекен Сайер, мелко припрыгивая, вбежала в среднюю гостиную, где навстречу ей поднялся со стула молодой, очень стройный мужчина с необыкновенно белыми и мягкими руками.
— Добрый день, красавчик вы мой,— сказала фрекен Сайер и торопливо задернула портьеры на обеих затворенных дверях.
Компаньонка фрекен Хольм, отомкнув входную дверь, пошла по коридору, бледная и прямая.
— Где фрекен Сайер? — спросила она голосом, тон которого от слова к слову совершенно не менялся.
И мадам Иенсен, глядя ей в глаза, ответила:
— У нее тоже дела.
Фрекен Хольм отправилась в столовую, где начала вынимать из шкафа салфетки и скатерти.
Без малого час прошел, прежде чем фрекен Сайер с сияющей улыбкой на подрагивающем лице раздвинула портьеры и сама проводила молодого блондина до двери.
— Ну до свидания, красавчик мой,— сказала она.— Всегда-то вы меня выручите.
— Вы же знаете, я рад вам служить,— ответил молодой человек очень мягким голосом.
И дверь за ним закрылась.
Фрекен притрусила в столовую, пальцы, руки и ноги ее были вдвое деятельней против обычного.
— А,— сказала она, увидев фрекен Хольм,— вы уже дома?
— Да,— ответила компаньонка.
Фрекен Сайер засмеялась.
— Что, сегодня у вас день племянника, дорогая? — спросила она очень дружелюбно.
— Зто были мои свободные часы,— ответила фрекен Хольм, лицо которой осталось неподвижно.
Когда снова затрезвонил звонок, это оказалась фру Лунд, тотчас наполнившая всю переднюю своим веселым юношеским смехом:
— Тетя Виктория, дорогая, я ведь в городе, вчера приехала, и вдруг слышу, ты устраиваешь обед. Я, конечно, пришла доложиться, чтобы и мне было местечко. Уж я-то всегда куда-нибудь втиснусь со своим стулом.
Фру Лунд уселась и говорила, говорила без умолку своим радостным голосом о супруге-пасторе, о пятерых детишках, об усадьбе, где такой разор — скоро гвоздя на месте не останется.
— О,— сказала она вдруг,— золотые мои, вы тут скатерти разбираете. Здравствуйте, дорогая фрекен Хольм. А наши-то, тетенька, стираны-перестираны, все десять штук, скоро совсем на клочки разлезутся. Не подаришь ли одну, а, тетя? — спросила она, протягивая к ней по столу свою красивую ладонь.— Ты ведь всегда так добра к бедным сородичам.
Фрекен Сайер, вся повадка которой в присутствии фру Лунд удивительным образом изменилась, точно перед нею был человек, к коему питала она тайное уважение, булькнув от смеха, спросила:
— Найдется у нас что-нибудь, фрекен Хольм?
Но фру Лунд уже вскочила со стула и бросилась к бельевому шкафу:
— Тетя Вик, дорогая, мне, конечно, из стареньких.— И она принялась рыться в скатертях, между тем как тетка сказала, улыбаясь:
— Уж ты, дружочек Эмма, сама подберешь, что тебе годится.
Фру Лунд все рылась.
— Вот эта подойдет,— сказала она,— в твоем богатом доме ее, право, уже не постелешь, а для нас — господи, тетенька, это же роскошь! Она у нас будет на случай епископской ревизии.
— Ну хорошо, ее и бери,— сказала фрекен Сайер,— ближнему помочь всегда приятно. Стало быть, мы эту и пришлем,— добавила она.
— Да что ты, тетя Вик, дорогая, я ее с собой заберу.
Еще чего недоставало, мы люди не гордые. Фрекен Хольм, милая, есть у вас газетка?
Фру Лунд получила газету, завернула в нее скатерть и перевязала бечевкой.
— Подбираешь, где что достанется.— И она засмеялась тетке в лицо.
— Да, правда, моя девочка,— ответила фрекен Сайер.
— Однако мне пора. Господи Иисусе, я же теперь не успею к дядюшке, разве что конкой поехать.
Глаза фрекен Сайер блеснули.
— Ты и его проведать собираешься,— сказала она.
— А как же, тетя Вик,— засмеялась фру Лунд,— всех своих родственников порадовать хочется.
Она обыскала карманы, в них не нашлось и десяти эре.
— Дай уж мне на конку,— попросила она.
Когда фру Лунд ушла, фрекен Сайер снова вернулась в свое кресло.
— Славная девочка,— сказала она и, глядя на компаньонку, добавила:
— Она так откровенна.
Мадам Иенсен и фрекен Хольм начали застилать стол скатертью, когда явился домашний врач.