Вороний парламент
Шрифт:
– Верни мне оружие, – сказал Герни Рейчел, – а сама со Стеллой выйди в другую комнату.
Рейчел протянула ему пистолет и взяла блондинку за руку. Та не хотела уходить, и Рейчел пришлось слегка подтолкнуть ее.
Время от времени Стелла посматривала на стену, разделявшую две комнаты.
– Что будет дальше? – спросила она.
Из соседней комнаты доносились голоса: один спокойный и настойчивый, другой – жалобный, невнятный.
Рейчел покачала головой, давая понять, что не знает. Пролетел самолет.
Герни
– Он отверг меня, – сказала Стелла.
– Как это?
– Отказался от десятиминутного удовольствия за счет публичного дома. Все обратил в шутку. С тех пор я не перестаю думать об этом. Меня еще никто и никогда не отвергал. Я совершенно не заинтересовала его как женщина, представляешь? – Она была крайне подавлена и нуждалась в хоть каких-нибудь ободряющих словах. – Какой он?
– Я не знаю, – ответила Рейчел, думая, что Стелла говорит о Паскини.
Положение становилось тягостно-невыносимым, время тянулось бесконечно долго, и ему не было конца. Такое ощущение возникает, когда рассматриваешь необъятных размеров пальто, сшитое без единого шва, или слушаешь заунывную мелодию, исполняемую йогом на флейте, когда он непрерывно вдыхает воздух через нос, а выдыхает через рот; так мучается змея, заглотавшая собственный хвост и пускающаяся в бесконечное преследование самой себя; или человек, поднимающийся вверх по веревке, которая с той же скоростью опускается вниз, и он фактически висит в одном и том же месте. Ощущение монотонности можно было сравнить с непрерывным процессом потери солнцем его энергии, или с постоянной сменой времен года, или с беспредельностью числового ряда.
Сквозь холодный мрак до Паскини доносился голос Герни, который спрашивал, спрашивал, спрашивал...
Женщины молчали. Они сидели, подобрав под себя ноги, сгорбившись, и ждали, когда все кончится.
Неожиданно Рейчел вспомнила что-то. Она с любопытством взглянула на Стеллу и спросила:
– Как ты могла заниматься этим, когда мы наблюдали за вами? Как вообще такое возможно?
Стелла безучастно посмотрела на нее.
– Ты же знала, что мы наблюдаем за вами. Сколько же всего мужчин было у тебя?
– С которыми я спала?
– Да.
– Даже не знаю. – Раньше ей не приходилось думать об этом.
– Сотни?
Стелла призадумалась.
– Должно быть, – ответила она. – Обычно мужчины задают подобные вопросы.
– Но ты объясни, как такое возможно? – не отступала Рейчел.
– Надо очень любить плоть, – после короткого молчания ответила Стелла и тут же нахмурилась, словно сразу же позабыла, что она имела в виду.
Пролетел самолет.
Герни прислонился к стене. Он выглядел усталым, как после изматывающего кросса или в момент резкого спада, наступающего после приступа
Лежащего на полу Паскини бил самый настоящий колотун: руки его дрожали, ноги ходили ходуном. Он с трудом говорил, так как откусил себе кончик языка, и слова получались смазанными и неразборчивыми.
В одну из стен был встроен камин, над его простым чугунным обрамлением выделялся более светлый, чем остальная стена, прямоугольник, где висела картина. На каминной полке так и остались лежать отвертка и шурупы. Комната освещалась лишь светом уличных фонарей, и было трудно сказать, какого она цвета. Из окна виднелись кусты и высокая трава, а на подоконнике осталась забытая кем-то грязная стеклянная вазочка.
Пролетел самолет.
Рейчел снова охватил страх, она почувствовала себя совершенно незащищенной, как будто Герни находился за тысячи миль отсюда.
Она не знала, сколько было времени, так как в темноте не видела циферблата своих часов, а к окну подходить боялась.
– Что будет дальше? – снова спросила Стелла. Она то и дело задавала этот вопрос, как будто у Рейчел вдруг мог появиться на него ответ.
– Ради Бога! – взмолилась Рейчел. – Я не могу тебе ничего сказать, потому что я не знаю.
– Он убил четверых. – Стелла наматывала свои волосы на пальцы.
– Да, убил.
– То, что он рассказал мне о похищении мальчика, – это правда?
– Правда.
Они замолчали, потому что вновь заревели двигатели взлетающего самолета.
– Мы уезжаем.
Когда Герни появился в дверях, обе женщины встали. Втроем они направились к черному ходу, не взглянув на дверь, откуда только что вышел Герни.
Он попросил у Рейчел ключи от машины, которые она на всякий случай держала в руке. Не глядя на нее, он протянул руку, и она уронила их в его ладонь.
Он посадил Стеллу на заднее сиденье, а Рейчел рядом с собой. Со стороны они выглядели ничем не примечательной троицей, решившей просто покататься.
Герни достал из кармана деньги, повернулся к Стелле и протянул их ей. Это было больше половины того, что у него осталось.
Она недоуменно посмотрела на него.
– Нет, – сказала она. – Пожалуйста, не надо.
– Другого выхода нет.
– Не надо. – Она попыталась вернуть ему деньги.
– Как ты думаешь, что будет дальше?
– Я не знаю. – Стелла разрыдалась. – Не знаю.
– Сейчас мы поедем в Хитроу. Купишь себе билет на чартерный рейс в Глазго. Оттуда поезжай на север. Останавливайся в пансионах. Туда они не догадаются сунуть свой нос. Во всяком случае, ты для них интереса не представляешь, да они и не знают, что тебе все известно.
– Сколько мне там оставаться?
– Неделю, – ответил Герни.
– А после этого?
– Не знаю. Сама решишь.
Она повернулась к Рейчел, держа на ладони деньги, словно хотела показать их ей.
– Те четверо, – объяснила она, – с Чейни-Уок... они иностранцы. Я никого не знала. Их специально прислали из-за вас. Обычно там был Тони... Тони и Франко, были и другие, но они заправляли делами в борделе. Понимаете? Они следили за мной и другими девочками.