Ворону не к лицу кимоно
Шрифт:
Вдруг Сиратама подумала: «Вот бы умереть прямо сейчас».
«А-а, так я хочу умереть», – вдруг поняла она. Осознала она это внезапно, но совсем не удивилась. Скорее, согласилась с этой мыслью. Она действительно хотела умереть. Она была так противна самой себе, что была готова даже убить себя.
Как зачарованная, она смотрела на озеро и не двигалась.
Для того чтобы прыгнуть сейчас вниз, ее оковы слишком тяжелы.
Она не отказывалась умереть. Но ей не хотелось жить так, как сейчас.
Просто у нее не было даже права себя
– Не хочу так больше…
Сиратама спрятала лицо в ладонях, не в силах вынести невозможность даже распорядиться своей жизнью.
И вдруг…
– Если будете здесь сидеть, заболеете, как тогда.
Услышав мягкий, спокойный голос, она широко раскрыла глаза. Он был знаком. Но ей нельзя было слышать его здесь.
Осторожно, словно для того, чтобы не спугнуть сон, очень медленно она встала. Оглянувшись, Сиратама увидела в сумраке комнаты чью-то неясную тень. «Не может быть», – прошептали губы. Ей хотелось света, но в то же время она не желала проверять, кто это.
Внезапно вокруг посветлело – это разошлись облака. По-зимнему белая луна появилась в небе и в озере, словно возникли два близнеца. Холодный бледный свет полился на землю.
Этот свет попадал в комнату через открытую дверь, очерчивая ноги нарушителя. Он медленно приближался – так, чтобы не напугать Сиратаму, и лунный свет, освещая его фигуру, постепенно проявлял его истинное лицо.
– Сиратама.
Его ласковый голос впервые показался ей таким хитрым.
– Кадзуми?
«Не может быть. Откуда ты здесь?» – Ей столько всего хотелось спросить, но слова не шли с языка. Внезапно появившийся здесь, будто дым, Кадзуми был гораздо спокойнее Сиратамы.
– Не волнуйтесь, меня провела одна придворная дама. Я сказал ей, что очень хочу еще раз увидеться с вами, и она с радостью мне помогла.
Сиратама ничего не могла произнести, поэтому Кадзуми скороговоркой болтал вместо нее.
– Вообще-то, я больше не собирался с вами встречаться: вы же сказали, что не сможете быть счастливы со мной. Но ведь… – Голос Кадзуми приобрел силу, и юноша заглянул Сиратаме в глаза. – Здесь вы тоже не станете счастливой. Поэтому я и пришел.
Сиратама растерянно смотрела на Кадзуми.
– То есть… я не смогу стать супругой наследника?
– Нет.
Ее почему-то раздражало, как Кадзуми покачал головой.
– Вы ведь читали мои письма? Там все правда. Молодой господин ни разу не говорил о вас. Даже если он возьмет вас в жены, он не будет вас любить. Даже став его супругой, вы не будете счастливы.
Сиратама вдруг поняла, что отвечает на это категоричное утверждение криком.
– А вот и буду! С ним я буду счастливее, чем с тобой! Ты ничего не понимаешь! – надрывалась Сиратама. – Молодой господин не полюбит меня? Я и сама это знаю! Ну и что же? Дело ведь не в том, чтобы убежать по собственному желанию. Я… Я…
Сиратама глотала слезы, дыша так, что плечи ее вздымались вверх.
– Я… Меня растили в невероятной роскоши по сравнению с тобой и со служанками. Меня берегли, охраняли, как жемчуг. Почему? Как ты думаешь, почему, хотя я и не владею искусством садовника, как ты, и не надрывалась на работе, как служанки, почему у меня такая замечательная жизнь? Как ты думаешь, почему, хотя я ничего не делала, меня так баловали и почему меня никто в этом не винит?
Кадзуми попытался было открыть рот, но Сиратама не помня себя вцепилась в него:
– Да потому, что все думали, что я стану супругой наследника!
Слезы, которые Сиратама больше не могла сдерживать, крупными каплями покатились вниз по ее щекам.
– Стать его супругой – мой долг! Если я сбегу, потому что молодой господин не любит меня, это всю жизнь будет мучить меня. Получится, что я предала северные земли, получится, что я преступница! Вот когда я буду несчастна! – бросила она, и Кадзуми ничего не смог ответить.
– Сиратама…
– Пусть молодой господин не полюбит меня. Мое счастье – это стать его супругой, стать его супругой и вернуть долг благодарности всем северным землям. Хотя бы это я обязательно должна сделать.
Произнося эти слова, Сиратама впервые поняла, что она действительно так считает. Та мысль, которая возникла у нее на поле хаги, сейчас обрела четкую форму. И вместе с этим она поняла, почему не могла обрести свободную жизнь.
Она не могла умереть. Ей не позволено было умереть. До тех пор, пока она не станет супругой наследника, ее тело принадлежало не только ей одной.
– Все, хватит.
Сиратама опустила лицо и на одном дыхании сказала:
– Я сделала много такого, из-за чего теперь не могу смотреть тебе в глаза. Той Сиратамы, которую ты любил, больше нет. Ты ведь, наверное, не знаешь, сколько всего ужасного я совершила?
Она знала, что стала ужасной женщиной. Настолько ужасная, что недостойна Кадзуми.
– Ты для меня слишком прекрасен. Глаза слепишь. – Шепот звучал вымученно. – Поэтому постарайся поскорее забыть меня, найди счастье с какой-нибудь порядочной девушкой.
– Не хочу, – мгновенно бросил Кадзуми. – Мне слишком тебя жалко.
Сиратама закрыла рот и захлопала глазами.
– Жалко?!
Она не ожидала услышать это слово и растерялась, а на лице Кадзуми читалась печаль. Его глаза с жалостью смотрели на нее, а она чувствовала какое-то онемение где-то в голове.
– Да, жалко, – повторил Кадзуми и ласково положил руку на плечо Сиратамы. – Если ты считаешь, что не имеешь права говорить такое, я сам тебе скажу. Мне тебя жалко. Зачем тебе уничтожать себя ради семьи? Зачем в одиночку становиться негодяйкой? Ты будешь возражать, но мне это видится именно так. При чем тут долг? При чем тут решимость? Если тебе так тяжело, какая в этом ценность?
Встретив такой отпор, Сиратама не нашлась что сказать.
– Понимаешь? Я здесь не потому, что очарован сладкими речами красавицы. Я же говорил – я люблю тебя.