Воротиться нельзя влюбиться!
Шрифт:
— Да. Вас как зовут?
— Влад.
— Так вот, Влад. Когда вы решили насильно меня в тереме запереть, вы лишили меня воли и свободы выбора. А я на это болезненно реагирую, роняю буфеты и обрастаю конями. Так что вы сами виноваты. Но я готова великодушно вас простить. Мусор и осколки уберу за собой, потому что признаю, что погорячилась. И надо нести ответственность за свои поступки. Но и вы тоже за свои поступки должны нести ответственность. В данном случае ответственность — это несчастный, сбившийся с жизненного пути конь.
— И куда же я,
— Не знаю. В конюшню? В сарай?
— Чтобы ты потом на нём верхом и ускакала, — саркастично подытожил он.
— Вы же сами только что сказали, что бежать бесполезно, — вздохнула я. — И не умею я верхом. И вообще, вы что, нищий?
— В смысле?
Кажется, мой вопрос возмутил князя до глубины души.
— Что вы, коня не прокормите? Куда он зимой пойдёт? Он же замёрзнет и умрёт. А он вон какой красивый, умный и совестливый. И образованный. Интересуется психоанализом. Где вы ещё такого коня возьмёте?
— Нигде, Маруся, я не собирался такого коня брать! Ему же доверять нельзя. В этой их королевской шайке один предатель на другом! Эти их аристократы куда подлее моей нечисти, это я с уверенностью могу утверждать. И конь у них такой же вырос.
— Вы же не будете всерьёз вменять коню отсутствие высоких моральных принципов, если сами взяли меня в плен, потому что собираетесь в жертву принести? Вам не кажется, что оно как-то не вяжется? Двойные стандартики-то…
Я бы добавила ещё кое-что про крестик и трусы, но крестик князь вряд ли носил, да и насчёт трусов никакой уверенности не было.
— Ничего я не собираюсь, — возвёл чёрные очи к испещрённому звёздами небу Влад. — Может, пророчество вообще не про тебя!
— А что, сразу нельзя было сказать нормально? — я обиженно насупилась. — Я бы, может, и не сбегала тогда. А так — точно сами во всём виноваты, Влад.
— Ведьма… — выдохнул он.
— Хватит обзываться! Ничего я не ведьма! — возмутилась я.
— Ну… вообще-то действительно ведьма, — поддакнул вдруг Раджа явно не по Юнгу.
Я шокированно посмотрела на эту наглую лошадиную морду. И ведь правда предатель! Я тут, значит, упрашиваю за него, а он!..
— Что я, ведьму не отличу? Ведьма, и ещё какая. Потомственная, — уверенно кивнул несносный князь.
— Сами вы… потомственные! — фыркнула я и ушла в терем.
Пусть что хотят, то и делают теперь. Пусть хоть драку устроят, хоть в шахматы играют, хоть вместе по кобылам ходят. На этом я умываю руки.
Внутри терема творился тот же беспорядок, что и позавчера, а ещё было сильно натоплено. Видимо, из-за холода, который я случайно устроила, оставив открытым окно. Поднялась к себе, сняла душегрейку, кокошник и заодно верхний сарафан, чтобы не взопреть. Собрала волосы в пучок и повязала поверх длинной рубашки найденный в шкафу красный передник. Спрятала зеркальце среди вещей и спустилась вниз.
Ну что ж… Приступим!
Кто-то заботливо обозначил место моего беснования деревянными столбиками, соединёнными красной
Найдя ведро для мусора и веник с совком, я начала уборку с самого простого. Подмела осколки и крупу вокруг лежащего в обнимку с полом буфета, пока не трогая лужу мёда и всё, что в неё успело влипнуть. Мусора оказалось много. Крупы я рассыпала килограммов пять, если не больше. И за это тоже стало стыдно. Глупый был поступок, недальновидный и в мамином стиле. А я должна быть умнее и лучше. Хоть я и ведьма. Потомственная.
В общем, всё получалось довольно неплохо, пока дело не дошло до мёда. Он же ещё и подсохнуть успел. Пришлось идти искать тряпку и ведро, а потом на четвереньках совком сгребать с пола то, что налипло. И черепки, и пшено, и чечевицу.
— Если ты считаешь на меня таким образом воздействовать, то сразу скажу, что затея провальная! — раздался надменный и сердитый голос князя из-за спины.
— А? — я недоумённо обернулась, не понимая, чем он опять недоволен.
— Твоя красота на меня не действует, — сощурившись, заявил хозяин терема.
Моя красота поднялась с карачек, одёрнула чужой передник, грязной рукой утёрла потный лоб и убрала налипшие на него пряди, а затем удивлённо воззрилась на пышущего негодованием князя.
— Что? — на всякий случай решила уточнить я.
Может, послышалось?
— Если ты решила меня соблазнить своим видом, то ничего у тебя не выйдет! — заверил он.
От удивления у меня аж рот распахнулся. А потом до меня вдруг дошёл смысл предъявляемых претензий, и стало смешно. Очень-очень смешно. Так смешно, что я расхохоталась с половой тряпкой в руках.
— Вы меня раскусили, Ваше Темнейшество, — сквозь смех прорыдала я. — Это была отчаянная попытка соблазнения. Медово-пшённая диверсия. А слиться с вами в экстазе я планировала прямо на буфете. А чего добру пропадать, вон он как удобно лежит.
Князь, кажется, и сам понял, что дал лишку, сцепил руки в замок и грозно пророкотал:
— Наказание за то, что ты терем покинула, всё равно будет.
— Я и не сомневалась, Ваше Темнейшество. Уже вся трепещу в ожидании.
Он фыркнул, развернулся на пятках и пошёл прочь из кухни, а я наклонилась над ведром, намочила тряпку и скрутила её, отжимая.
— Ай!
Руку прострелило резкой болью, и я с удивлением отняла от тряпки кровоточащую правую ладонь со здоровенным порезом, протянувшимся от пальцев до запястья. В тряпке застрял осколок черепка, а я и не заметила, рассекла себе всю руку, когда начала выжимать. Да так, что на пол теперь бежала струйка крови, а рана отчаянно саднила.
В ужасе глядя на неё, я осела на пол.
Это всё по-настоящему.
Боль настоящая.
Кровь настоящая. Моя.
От осознания на голове зашевелились волосы. Кровь так и бежала струйкой, заливая подол и передник, а я сидела, шокированно уставившись на рану, и никак не могла прийти в себя, чтобы её перевязать.