Воровская корона
Шрифт:
— Понял, — согласился гость и бодро шагнул в темный коридор.
Еще на прошлой неделе Васька Кот должен был вернуться в Питер, но он всякий раз находил причины, чтобы оттянуть намеченный отъезд.
Во-первых, как оказалось, в Москве осело немало его корешей, хотелось повидаться со всеми. Жили питерские жиганы собственной коммуной, с москвичами не мешались и чужих в свой круг не приваживали. У них были собственные малины, где можно было не только поразвлечься с девочками, но и зализать раны. Васька Кот был принят в их круг как свой.
Во-вторых, торопиться особенно
В Питере нэпманы представлялись Ваське людьми совершенно иного склада, да и фактурой они выглядели похлипче, чем столичные. Чтобы заполучить хотя бы самого тощего из них, кроме обыкновенной хитрости, следовало проявить недюжинные воровские способности и организовать на него самую настоящую охоту. Иначе нельзя, уйдет! Сначала нэпмана нужно выследить, узнать, какими тропами он ходит и где любит кормиться. А после того, как будет собран достаточный материал, следует загнать его за флажки и брать тепленького голыми руками.
Страсть как хотелось погонять московских буржуев, но Васька Кот всякий раз вспоминал свой последний разговор с Сарычевым, который строго предупредил его, что если заметит за ним какое-нибудь лиходейство, то непременно запрет в казенный дом. И нужно было совсем не знать Хряща, чтобы усомниться в твердости его слова. Ради победы мировой революции он тятьку с маманькой в кутузку запрячет.
Васька Кот не удержался лишь однажды, да и то на многошумном базаре, где не залезть в чужой карман было бы большой глупостью. Идет себе один фраерок в костюме-троечке, а из правого кармана пиджака уголок кожаного лопатника торчит. Ну как же его не слямзить, если он сам в руки прыгает. Васька Кот прикрыл локтем его карман и мгновенно двумя пальчиками вытащил бумажник, и тут же растворился в голосистой толпе.
В одном из проходных дворов он вытряс содержимое портмоне и, к своему немалому удивлению, обнаружил удостоверение сотрудника уголовного розыска на имя Замарова Петра, но и деньги в кошельке водились. Спрятав рубли под рубашку, он зашвырнул удостоверение в подъезд и более на базар не являлся, посчитав такое чудное происшествие неким предостережением судьбы.
Была еще одна причина, почему он не спешил расставаться с Белокаменной, — это женщина. Точнее, семнадцатилетняя лялька, которая не давала ему прохода буквально с первой минуты их встречи. Покидать ее было особенно болезненно, и воспринимал он ее не иначе как выстраданный подарок.
Но неделю назад его отыскал Игнат Сарычев и потребовал, чтобы Кот немедленно уезжал. Питерский жиган даже не высказал удивления, когда муровец его нашел на одной из блатхат. Что поделаешь, работа у него такая. А когда он спросил, почему такая спешка, то Игнат, пряча неудовольствие, признался — бежал Кирьян Курахин.
— Как же вы его упустили-то? — тоном обиженного мальчишки протянул Васька Кот.
В ответ Сарычев неожиданно вскипел:
— А ты думаешь, я все время, что ли, жуликов ловил?! Я — моряк! — постучал он себя в грудь кулаком. — Боцман! Для меня главное было, чтобы палуба сверкала и чтобы ложки были чистые! Кто мог подумать, что так выйдет. — Но сразу остыл и, приняв виноватый вид, добавил: — Ладно, ты на меня не серчай, ты тут ни при чем. Накопилось, знаешь ли… не удержался! — И, сунув на прощание руку, предупредил: — Не мешкай ни секунды, если жизнь дорога.
Самым благоразумным для Васьки было бы немедленно рвать когти из Москвы. Но неожиданно его одолела сентиментальность. Он не опасался, что Кирьян заявится на эту хату. Она была глухой. И просто удивительно, как до нее докопался Сарычев. Хотелось расстаться с лялькой по-человечески. Негоже оставлять женщину, не попрощавшись. Нужно сказать последнее прости. Если не появишься у корешей, они не осудят, а вот женщина никогда не сумеет простить!
Ситуация ухудшалась тем, что как бы ни враждовали между собой питерские и московские жиганы, но они мгновенно объединялись против общего врага — легавых, а при таком раскладе легко получить перышко под лопатку даже от бывшего кореша.
И все-таки Васька Кот отважился. Дождавшись глубоких сумерек, он поймал извозчика и направился в сторону Воронцова поля. Лялька жила на берегу Яузы, вместе со своей двоюродной сестрой, темной и угрюмой девкой лет двадцати пяти. Угрюмость не мешала ей завлекать мужичков, и в Николоворобинском переулке она пользовалась немалым спросом. Худо-бедно ли, но жизнь шла! И бывало, что сестрички в разных концах комнаты трудились на кроватях под состоятельными клиентами.
Васька Кот прошелся по берегу Яузы, в сумерках вода казалась свинцовой. Потянул легкий ветерок и остудил лицо прохладой.
Жиган свернул в Николоворобинский переулок. Дом, в котором жила любава, располагался торцом к переулку. Свет в окошке горел, зазноба Кота была дома. В груди приятно защемило при мысли о бурном прощании. Оглянувшись, он не заметил ничего подозрительного и смело вошел в дом. Как и было заведено, постучал четыре раза, через равные промежутки.
Дверь отворилась почти сразу. На пороге в сарафане из цветастого горошка стояла Надька, так звали ее от роду. Домашняя, теплая, от нее пахло парным молоком. Хотелось по-щенячьи приложиться к ее соскам да испить ее всю до капельки.
— Не налюбовался, что ли? — хмыкнула Надька.
— Да ты всякий раз новая, — отвечал Васька Кот, перешагивая порог. — А под платьем-то у тебя есть что? — Он подошел вплотную и уверенно приобнял барышню ладонью. Почувствовал, как упруго колыхнулась полная грудь.
— Не на пороге же! — сдержанно укорила его Надька и потянула в глубину комнаты.
Желание было неимоверно сильным. И он едва сдерживался, чтобы не сграбастать ее в охапку и не опрокинуть прямо хоть и на пол.
— Ты бы не торопился, — произнесла она с придыханием.
Именно этот сдержанный шепот заводил его неимоверно. Это все равно, если бы она уже лежала на койке, раскинувшись. Следовало поговорить, сказать, что он очень рад ее видеть, что скучал без нее.
Но руки сами собой сбросили с ее плеч бретельки, и сарафан неопрятным комом упал в ноги. Подняв Надьку на руки, Васька Кот бережно положил ее на диван. Самое приятное — это стягивать с женщины трусики, зная при этом, что сопротивления не последует, а даже наоборот, она слегка приподнимется, чтобы облегчить задачу. Лялька глубоко задышала, чуть приоткрыв ротик.