Воровская корона
Шрифт:
— Мне приятно это слышать, значит, ты верна своим прежним вкусам. А все-таки почему ты вернулась в Россию? Возможно, за границей ты бы сделала отличную карьеру.
— А ты не догадываешься?
— Нет, — негромко произнес Сарычев, вновь ощутив, как по коже волной пробежали мурашки.
— Мне нужно было увидеть тебя. Без тебя и Париж показался мне пустым…
— Кажется, я начинаю немного понимать, — на Сарычева нахлынули воспоминания.
— …А ты сделал из меня своего агента.
— Но мы будем с тобой вместе.
Нина лишь махнула
— Рассказывай сказки! Ты такой же ненормальный, как и мой второй любовник — художник…
— Вижу, ты не можешь его забыть…
— Бог с ним! А теперь давай поговорим о главном… Два дня назад сюда заходил тот самый человек, которого ты ищешь. Он сидел вон за тем столиком, — показала Нина глазами на круглый дубовый стол в конце зала. — С ним была девушка, очень молодая. Они выпили бутылку шампанского и уехали. — Нина вытащила из сумки фотографию и подвинула ее Сарычеву. — Можешь забрать обратно, я хорошо запомнила этого человека.
— Долго он пробыл?
— Может быть, часа полтора… Максимум два. Хочу сказать тебе, что он преподнес мне букет алых роз. Они до сих пор стоят у меня.
— Ты не заметила ничего странного в его поведении?
— Не знаю, что ты имеешь в виду под странностями, — пожала плечами Нина, — но когда он сидел тут, в зал вошел очень серьезный человек… в кожаной куртке и с пистолетом на боку… В такой одежде любят ходить чекисты. Этот, в кожанке, взглянул на того, которого ты ищешь, и они вместе вышли из зала.
В груди у Сарычева похолодело:
— Ты не можешь сказать, как этот «чекист» выглядел?
Нина фыркнула:
— Ты думаешь, когда я выступаю с сольной программой, меня интересуют мужчины? — Она сделала большой глоток шампанского и продолжила: — Я видела его всего лишь мельком. Высокий, худощавый…
— Спасибо, ты мне очень помогла. Если ты увидишь его здесь опять, прошу тебя, позвони мне по одному из этих телефонов. — Взяв салфетку, Сарычев быстро написал два коротеньких номера.
— Ты уже уходишь? — спросила Нина, пряча салфетку в крохотную сумочку.
— У меня еще кое-какие дела.
— Фи! Ну, конечно, вы все такие занятые, — поморщилась Нина. — Мне кажется, ты что-то забыл…
Сарычев посмотрел в зал. За угловым столиком он заметил знакомое лицо. Хотел вглядеться, но парень будто догадывался о его внимании и упорно не желал поворачиваться.
— Ах да, извини, — рассеянно улыбнувшись, Сарычев вытащил триста рублей и положил их на стол. — Это всего лишь аванс. Если мы достанем Кирьяна, ты получишь раза в четыре, а то и в пять больше.
Нина, казалось, раздумывала. Потом неохотно взяла деньги и спрятала в сумочку.
— Деньги, конечно, хорошо. Но я все-таки ожидала от тебя другого. Или ты считаешь, что там, где замешаны деньги, нет места нежности? Может быть, ты и прав.
Сарычев негромко рассмеялся, получилось как-то натянуто. Приобняв Нину, он неловко ткнулся губами в ее щеку.
— Извини, я забыл, что ты женщина, а не боевой товарищ.
— А знаешь, тебе эти усы не идут, — вдруг произнесла Нина. — Не разочаруй свою возлюбленную.
— Они для меня то же самое, что для тебя перья на шляпе.
Сарычев вновь посмотрел на угловой столик. Парня не было. На столе недопитый бокал вина, на стуле позабытая шляпа. Такое впечатление, что он куда-то очень торопился. Ну да ладно!
На улице Игната встретила непроглядная темень. Только в трех окнах дома напротив горел свет. Через плотно закрытые портьеры гостиничного зала глухо пробивались звуки гитары и надрывно звучал бубен — бесновались цыгане.
Было еще одно место, где можно было встретить Кирьяна, — гостиница «Пассаж» на Долгоруковской улице. В гостинице, на последнем этаже, был бильярдный зал. Девочки мадам Мухиной демонстрировали здесь не только свое тело, но и игру в бильярд. Мадам Мухина называла такое новшество «на любителя», и, судя по тому, что на каждом ее пальце сверкало по два кольца с бриллиантами, можно было с уверенностью сказать, что ее заведение процветает. Была еще одна занятная особенность в игре барышень — к бильярдному столу они выходили лишь в высоких черных чулках. Клиенты могли оценить не только стиль игры каждой из жриц любви, но и линии ее фигуры.
Игнат Сарычев перешел на противоположную сторону улицы. На углу обычно стояли извозчики. Несмотря на поздний час, должны стоять две-три пролетки. Сарычев не знал, что заставило его обернуться, скорее всего предчувствие близкой опасности. Но когда он повернул голову, то увидел у самого горла лезвие ножа. В минуты опасности необыкновенно обостряются все чувства, а время словно останавливается. Сарычев отчетливо увидел жиганскую финку с широким, слегка загнутым лезвием. По всей длине лезвия проходил тоненький желобок. Сарычев с тоской подумал о том, какой тонкой струйкой брызнет кровь, едва лезвие вонзится в его тело.
Игнат успел отстраниться, и финка, рассекая воздух, прошла всего лишь в нескольких миллиметрах от его лица, издав зловещий свистящий звук. Следующий выпад был такой же резкий и страшный: Игнат отстранился, лезвие клинка просвистело у горла, слегка расцарапав кожу. Сарычев увидел, как на миг отполированная сталь собрала в себя весь свет улицы.
Игнат отступал в глубину двора, где стеной возвышались какие-то старые постройки. Это был тупик.
— Ну что, начальничек, отпрыгался! — жиган подступал все ближе. — Теперь только на небеса!
Сарычев узнал парня, стоявшего во время карточной игры у Кирьяна за его спиной и подававшего «маяки» Макею. Именно он и был в ресторане. Финкой жиган владел профессионально, перебрасывая ее из одной руки в другую и неумолимо сокращая расстояние между собой и Сарычевым. Игнат представил, как острое лезвие распорет жилет и с легкостью войдет в брюшную полость. И хотя у Игната был револьвер, но он не успевал вынуть его.
— У-ух! — раздалось откуда-то сбоку.
Жиган, словно сбитая кегля, рухнул на землю, нелепо раскинув руки.