Восемь шагов Будды
Шрифт:
Оксана отлично понимала, что семья, вероятнее всего, помешает ей жить насыщенной творческой жизнью и, не торопила события, не провоцировала Семена на действия. При встрече и расставании она целовала его в щеку, в кино они держались за руки и, дальше этого дело не шло, такие «школьные» или «комсомольские» отношения были нереальны в двадцать первом веке.
Если бы она имела привычку исповедоваться своим подругам, те бы ни за что не поверили ей. Но сегодня он не позвонил, это было странно непривычно и неправильно, легкая ревность, змейкой, шевельнулась в её в груди. Она посмотрела в окно, все было как всегда: на улице блестели лужи от недавно прошедшего дождя, ранние прохожие спешили на остановку автобуса, дворники собирали опавшие за ночь, такие ярко желтые и темно красные мокрые листья. Автомобили, переночевавшие у подъезда, блестели лакированными боками и терпеливо ждали своих хозяев, а Семен не позвонил и СМС–ку не прислал.
Можно было и самой позвонить, она пыталась, но вызываемый аппарат все время был «вне зоны действия». И всё-таки лучше, если бы они были женаты, он не пришел ночевать, а она бы устроила ему разнос и он оправдывался бы и старался загладить свою вину. Но уже через минуту она сама рассмеялась над этими глупыми мыслями. Не может быть, чтобы он просто забыл позвонить, что-то случилось, а что?
Она вела машину к родной редакции, и в районе Октябрьской площади телефон зазвонил, нажав кнопку громкоговорящего устройства, она услышала такой долгожданный голос Семена:
Привет, Ксана! Извини, что не позвонил вчера, ты мне очень нужна, давай встретимся в кафе «ПАЛАНГА», на Ленинском, в обед!
Что случилось?
Все расскажу, договорились?
Хорошо, я постараюсь. Позвони мне часов в одиннадцать.
* * * * *
В «ПАЛАНГЕ» было людно, но столики стояли таким образом, что разговоры посетителей за одним столиком, не слышны были посетителям за другими. Возмущенную, раскрасневшуюся Оксану Коноваленко, наверное, тоже никто не слышал, но видел весь зал. Официанты в национальной литовской одежде, старинные предметы быта прибалтийских крестьян, рыболовные сети вместо штор - все сияло новизной и чистотой. И только Оксана и Семен не замечали этого.
Как ты мог согласиться на эту авантюру! Почему со мной не посоветовался, почему не позвонил!
Не мог я позвонить, и по телефону не смог бы рассказать, пойми.
Да этот твой шеф, он преступник и все его друзья тоже! Кто-то на них наезжает, а тебе башку снесут просто так, походя! Какого черта ты в петлю голову суешь. Не нужны никому такие деньги? Там преступные группировки между собой борются, ты, что этого не понимаешь?!
Уймись, Оксана, на нас все смотрят. Пожалуйста. Я им тоже не мальчик с улицы.
Ты не мальчик, ты – юрист. И прекрасно понимаешь, что такими делами должны заниматься правоохранительные органы. У них для этого все есть: законы, оружие, инфраструктура, пресса, наконец.
А ещё коррупция, телефонное право, вседозволенность, «оборотни в погонах» и много чего другого.
А ты можешь этому всему противопоставить себя в единственном числе!
Ну почему только себя, порядочных людей много.
Сём, ну ты же не выпускник младшей группы детского сада, все-таки «универ» закончил, да ещё и такую сильную школу за границей. Не можешь не понимать, на что идёшь.
Понимаю. Я уже был с утра на заводе МОСКВА у генерального. Ему звонил мой шеф, у меня чрезвычайные полномочия. Я даже дал предложения по перестройке системы охраны. Завтра буду обследовать офис, составлять список мероприятий, которые нужно как можно быстрее выполнить. Короче говоря, он собрал своих ближайших замов и весь свой аппарат, представил меня. Объявил, что я наделяюсь чрезвычайными полномочиями и, что все обязаны мне помогать.
Да уж молодец, Веретенников, засветил тебя со страшной силой. Теперь за твою жизнь и безопасность никто не даст ни гроша, ты это понимаешь?
Не дурак, понимаю, но есть одна мысль….
Колись Семен, что за мысль?
Семен подсел поближе к девушке и минут пятнадцать шептал что-то ей «на ушко», иногда убирая от своего носа кудрявый локон, щекотавший его. Потом они разом отодвинулись, и посмотрели друг другу в глаза. Оксана сказала:
Сём, а это не совсем глупо. Давай хорошенько обдумаем ситуацию.
Так я только этого и хочу, а ты раскричалась, расшумелась…
Я женщина, хранительница очага, вижу опасность и сразу пытаюсь её предотвратить.
Вот и помоги мне, я собственно и собирался к тебе за помощью обратиться.
Хорошо. Я найду тебе такого человека. И информацию соберу….. сама, понял, сама! А ты обязательно встреться со своим тренером.
Непременно. Не волнуйся за меня. Официант! Принесите нам вашу знаменитую говядину, запеченную в сыре.
Они поужинали, выпили темного литовского пива, которое Семен так и не научился любить, а Оксана обожала. Надо было проводить девушку, но «идея завладела массами», как говорили классики марксизма и, Оксана, отказавшись от «провожания», бросилась искать нужного для дела человека, а Семену строго настрого приказала как можно скорее связаться с шуфу Лю Хуаном.
Это все старые станции. Но есть и новые, только что открытые, например «Парк победы» на Кутузовском проспекте, в двух шагах от Триумфальной арки и Бородинской панорамы. Огромные, полные воздуха помещения, отделанные разноцветными мозаиками из искусственного мрамора и гранита, сверкающие хромом и никелем поручни, все сделано богато и с настоящим московским шиком.
Более семидесяти процентов финансовых ресурсов страны крутится в столице и её бессменный мэр Кружков в своем берете, наверное, не знает куда девать и на что потратить огромные налоговые деньги. Уже много лет он занимается строительным бизнесом, дающим колоссальную прибыль его немногочисленной семье, и особенно молодой жене – формальной владелице этого крупного холдинга состоящего из предприятий, производящих строительные материалы и комплектующие. Один из американских журналов, регулярно публикующий списки богатейших людей мира, уже три года подряд называет госпожу Кружкову, самой богатой женщиной в России.
Простым людям это неизбежное зло было безразлично, а властьдержащим, вероятно нравилось или было выгодно. Но, тем не менее, Москва с каждым годом становилась все прекрасней, и только дорожные пробки стали длиннее и чаще. Поэтому метро было практически единственным видом транспорта, на которое они не оказывали влияния. Люди подъезжали на своих автомобилях к станции метро, бросали там своих четырехколесных любимцев и окунались в гущу людских толп. По-другому добраться утром на работу стало практически невозможным.