Восемь ударов стенных часов
Шрифт:
— Расследование дает вполне удовлетворительные результаты, и вы вправе надеяться. В настоящую же минуту мне надо получить от вас очень важную справку. В день преступления Гастон Дютрейль заходил к вам?
— Да, после завтрака он зашел за мной и моей дочерью.
— Знал ли он в эту минуту, что кузен Гильом только что получил 60000 франков?
— Да, я ему об этом сообщила.
— И что Жак Обриё, которому нездоровилось, не совершит своей обычной прогулки на мотоцикле и останется дома?
— Да.
— Вы
— Вполне.
— И в кино вы были втроем?
— Да.
— Во время сеанса вы сидели все рядом?
— О нет! Не было свободных мест рядом. Господин Дютрейль сел отдельно.
— С ваших мест вы могли его видеть?
— Нет.
— Во время антрактов он подходил к вам?
— Нет, мы его опять увидели только при выходе.
— По этому поводу у вас нет никаких сомнений?
— Никаких.
— Хорошо, сударыня! Через час я вам сообщу о результатах моих розысков. Не будите госпожу Обриё.
— А если она проснется?
— Успокойте ее и обнадежьте. Все идет лучше, нежели я предполагал.
Он повесил трубку и со смехом обратился к Дютрейлю:
— Однако, молодой человек, дело принимает интересный оборот. Как вы думаете?
Что означали эти слова? Что было на уме у Ренина? Молчание было тягостно и жутко.
— Господин главный инспектор, в вашем распоряжении здесь имеются люди?
— Два полицейских.
— Очень важно, чтобы они были наготове. Попросите также хозяина, чтобы нас ни под каким предлогом не беспокоили.
Когда Морисо вернулся, Ренин закрыл двери, стал перед Дютрейлем и с насмешкой заявил:
— От трех до пяти часов, молодой человек, ваши дамы, как установлено, вас не видели. Любопытный фактец.
— Факт довольно естественный, — возразил Дютрейль, — который ровно ничего не доказывает.
— Он доказывает, что в вашем распоряжении было два добрых часа.
— Ну да! Я их провел в кино.
— Или в другом месте? Да, вы могли совершить изрядную прогулку, например, по направлению к Сюрэсне…
— О, — попытался ответить шуткой молодой человек, — это слишком далеко.
— Очень близко! Ведь в вашем распоряжении находился мотоцикл вашего друга, Жака Обриё.
Молчание последовало за этими словами. Дютрейль насупил брови, как бы силясь понять. Наконец он прошептал:
— Вот куда он ведет!.. Что за негодяй!
Рука Ренина опустилась на его плечо.
— Довольно болтать! Вот факты: вы, Гастон Дютрейль, единственный человек, знавший в день убийства две важные вещи: первое — что кузен Гильом имел у себя дома 60000 франков и второе — что Жак Обриё не должен был в этот день выйти. У вас тотчас возник план. Мотоцикл находился в вашем распоряжении. Вы удрали во время сеанса в кино. Затем вы убили кузена Гильома, забрали его деньги и перенесли их к себе. А в пять часов вы вернулись к своим дамам.
Дютрейль
Когда Ренин кончил, он рассмеялся.
— Великолепно! Славная шутка!.. Значит, соседи видели меня едущим и возвращающимся на мотоцикле?
— Вас. Вы переоделись в костюм Обриё.
— И на бутылке в буфете на месте преступления обнаружили отпечатки моих пальцев?
— Эта бутылка была открыта Жаком Обриё у себя во время завтрака; это вы перевезли ее к кузену Гильому.
— Уморительно! — воскликнул Дютрейль, как бы искренне забавляясь. — Выходит, я скомбинировал это преступление и умышленно подвел под обвинение Жака Обриё?
— Это был вернейший способ, чтобы вас самого не обвинили.
— Но ведь Жак мой друг детства.
— Вы влюблены в его жену.
Молодой человек с негодованием воскликнул:
— Как вы смеете!.. Такая наглость!
— У меня имеются доказательства.
— Лжете. Я ее уважаю, но…
— Вы ее любите, вы ее желаете. У меня есть тому доказательства.
— Ложь! Вы меня едва знаете.
— Я давно уже слежу за вами и ждал только той минуты, когда изобличу вас.
Он схватил молодого человека за плечи и резко проговорил:
— Дютрейль, сознавайтесь! У меня все доказательства налицо. Мои свидетели вас ожидают у префекта сыскной полиции. Сознайтесь же! Ведь вас терзают упреки совести. Вспомните ваш ужас в ресторане, когда вы прочитали в газете о предстоящей казни Обриё. Вы надеялись, что он отделается каторгой… Но гильотина не входила в ваши планы. Подумайте: завтра казнят невиновного! Сознайтесь же!
Он всячески старался вырвать у него признание, но Дютрейль с негодованием возразил:
— Вы сошли с ума. Все это вздор! Все ваши доказательства ложны. И денег у меня ведь вы не нашли?!
Возмущенный Ренин погрозил ему кулаком.
— Каналья! Я тебя все же отдам палачу.
Он отвел инспектора в сторону:
— Какой негодяй!
Инспектор покачал головой.
— Возможно… но до сих пор ни одного доказательства.
— Пойдемте, господин Морисо, — проговорил Ренин, — мы увидимся у господина префекта. Не так ли?
— Да, он будет у себя в три часа.
— К этому времени все будет выяснено. Увидите!
Ренин улыбался, как бы уверенный в полном своем успехе. Гортензия, находившаяся около него, сказала ему так, чтобы другие не слышали:
— Вы его изобличили? Не правда ли?
— Я не подвинулся пока ни на шаг.
— Но это же ужасно! А ваши доказательства?
— Нет и тени улик… Я надеялся его смутить, но он, разбойник, хорошо владеет собой.
— Но вы уверены, что это он?
— Безусловно. Я это чувствую, я в этом вполне сейчас уверен.