Восемнадцатый скорый
Шрифт:
— Вы же знаете, какие на нашей улице порядки? — напомнила Рита.
— Ну и что? — вызывающе ответил Сергей.
— Подумаешь, нашли чем пугать! — вступился Полосин.
— Подождите, вот как разок вас встретят, — сказала Ира.
— Пускай встречают. Им же худо придется, — отозвался со злостью Сергей.
Однако скорее всего это была злость не на ребят с Зеленой улицы, а на самого себя. За то, что их первое свидание вышло не таким, как хотелось ему. Они что-то мямлят, о чем-то просят девчонок, а те
— Ну ладно! — вздохнула Рита. — Пойдемте по домам. Поздно уже.
Ему показалось, что и Рита тоже сожалеет о расставании.
В дому за забором протяжно заскрипела дверь. Рита встрепенулась. Кто-то тяжело, грузно стал спускаться по ступеням крыльца. «Должно быть, ее отец», — подумал Сергей. Сойдя с крыльца, человек постоял, прислушиваясь к тишине, прокашлялся и, шаркая свободной обувью, побрел в глубь сада.
— Мне пора, — торопливо шепнула Рита и скрылась за оградой. Было слышно, как она легко и быстро взбежала на высокое крыльцо.
Убежала к своему дому, который стоял тут же, в проулке, и Ира.
— Пошли, — сказал Полосин.
Сергей покорно поплелся следом, временами оглядываясь на дом Риты, сам не зная чему блаженно улыбаясь.
Вокруг все было так лунно, таинственно и прекрасно, что сами собой рождались стихи: «Вот и месяц блестит, и блестит все под ним. И дома, и трава, и дороги. Со свиданья иду. В сердце радость несу и от счастья не чувствую ноги…»
— Что ты как неживой, плетешься, — окликнул Полосин, сбив его с рифмы.
— А что, я ничего, — отозвался виновато Сергей.
— Быстрей, говорю, пойдем! — сердито прикрикнул Полосин.
VII
Испытание нового самолета было решено проводить в Сусломском лесу. Сергей хорошо знал его. Осенью он не раз ходил сюда к барсучьим норам. Зимой ставил тут силки на зайцев. Но он был незадачливым охотником — барсуки не показывались из своих нор, а зайцы упорно обегали силки.
В начале Сусломского леса, за первым же логом, была большая поляна.
— А ничего местечко! — похвалил Сергей, оглядывая поляну, присматриваясь к легким птичьим следам под молодыми березками.
Он торопливо расстегнул фуфайку, извлек толстый сверток.
— Погоди, — остановил Полосин. — Нужно, еще место для запуска приготовить.
Он принялся усердно утаптывать снег. Сергей бросился помогать.
— С поляной я сам управлюсь, — сказал Полосин. — Ты лучше укрытием займись. Сделай что-нибудь наподобие бруствера. Сам понимаешь — все может быть. Топливо у нас новое, неизвестно как себя поведет. Поэтому запуск лучше всего проводить из укрытия. Я вот и шнур для этого приготовил.
Полосин заголил рубаху, и Сергей увидел, что его друг от пояса до груди обмотан тонкой бельевой веревкой.
Пока Полосин
— Давай сюда! — приказал он командирским тоном.
Сергей осторожно, будто имел дело с чем-то хрупким, что ненароком могло разбиться, высвободил из многочисленных оберток металлическое тело самолета. Оно жгуче и ярко вспыхнуло на солнце.
Сергей небольшими щепотками стал сыпать содержимое мешочка, прислушиваясь к тому, как смесь шуршит о стенки алюминиевой трубки, незримо заполняя ее.
— Довольно, — остановил Полосин, отбрасывая в сторону бумажную воронку. На снег просыпались мелкие серые зернышки. Но смеси в мешочке было достаточно. Ее хватило бы еще не на один такой вот самолет.
— Теперь все это нужно хорошенько уплотнить, — сказал со знанием дела Полосин. Тут же извлек из кармана гвоздь и принялся шпынять в отверстие трубки. — Вот теперь порядок! Осталось только приладить шнур.
Он сделал и это, и когда медленно отходил к брустверу, в укрытие, лицо его стало сосредоточенным и напряженным, как у минера. Будто не самолет собираются запустить они, а намерены взорвать мину замедленного действия.
— Ложись, — приказал Полосин, встряхнув коробком спичек, промерив глазами длину шнура — Враз сгорит, я его специальным раствором пропитал.
Сергей нехотя лег на снег.
Полосин чиркнул спичкой. На слепящем от солнца снегу пламя было незаметно. И только по тому, как зачернел, слегка обуглился краешек шнура, Сергей догадался, что тот горит.
Сергей и Полосин жадно, во все глаза глядели на прогонистое, настывшее на морозе, матово поблескивающее тело самолета, боясь пропустить самый важный момент, когда огонь пройдет последний сантиметр, когда скрытая в таинственном двигателе сила найдет свой выход…
Но, кажется, кто-то неведомый испытывал их терпение. Добравшись до самой трубки, до самого отверстия, огонь неожиданно погас.
Они недоуменно посмотрели друг на друга.
— Ты понял, что вытворяет? — со странным злорадством сказал Полосин. — Ну ничего, никуда от нас не денется.
Другого выхода, как поджигать у самой трубки, не было.
— Пойду! — сказал Полосин, решительно тряхнув коробком.
— А с чего вдруг ты? — возразил Сергей, бросаясь следом за ним. — Мы ведь на равных. Или не так?
— Чудак человек, я ведь хочу как лучше, — пояснил Полосин. — Ну скажи, зачем тебе рисковать. При запуске всякое может…
— Нет уж, дудки, на равных, так, значит, на равных, — не уступал Сергей.
— Ладно, — нехотя согласился Полосин. — Кинем на спичках.