Вошь на гребешке

Демченко Оксана Б.

Грустный человек нырнул за папки с бумагами, пряча смех. Почему простая фраза включила для него хорошее настроение, Милена не поняла, но связала с устойчивым выражением о жадности, уже кем-то высказанным.

Повисла тишина, она тянулась и поскрипывала шагами - изгнанные покидали кабинет. Наконец, дверь закрылась. У большого стола осталось всего два претендента.

– Почему вы бросаете Пашу теперь, когда ему трудно? Вы ведь для Паши правая рука, - прямо спросила Милена, изучая того, кто определенно был виновен в столь спешном собеседовании.

– Я управляющий, это чуть меньше, чем правая рука.

Надеюсь, так... Хотя мы давно работаем, так давно, что кажется - всегда. Сын болеет, - снова погас человек, исчерпав случайную веселость.
– Оперировать решили в Швейцарии. Это надолго, понимаете... Я не могу не ехать, я все равно буду думать. Павел знает мою слабость, он сам предложил.

– Но вы вернетесь. Я спрашиваю при них, потому что люди, давая клятву... То есть, у вас договор, да? Все равно, надо знать условия наперед.

– Если все обойдется, я уж на новый проект, - покачал головой управляющий.
– Мы с Павлом обычно года через два запускаем что-то новое. Традиция, наверное. Хорошая традиция. Так что пост для того, кто подпишет договор, будет постоянным. Но у нас очень личный подход, понимаете? Надо или встроиться, или отказаться. Это проблема.

– Всегда личный, - усмехнулась Милена.
– Я бы предпочла сперва поговорить с вами.

– Но я как раз решил не оставаться, - сухо отметил человек и встал.
– Не мой стиль, не желаю в такое болото встраиваться. Я был готов к стресс-собеседованию, к шоковому даже. Но у вас же дикость, вопиющая дикость! Тут надо менять решительно все, современная бизнес-культура несовместима с местечковым пивным братством, уж извините за резкость.

– Охотно, - Милена, дернув за нужную ниточку, получила отклик в виде высказанных вслух скрытых мыслей. И теперь усердно прятала азарт за ресницами.
– Идите.

Последний оставшийся в кабинете соискатель затравленно глянул на дверь. Он был мал ростом, худ и несколько странен видом. Наверняка, люди плоскости, - щурясь и по-прежнему пряча интерес, отметила Милена, - полагали этого человека маловажным. Сереньким и болезненным. Недостатки, действительно, имелись, в их числе и некоторая нервозность, порожденная чужими взглядами и своими комплексами. С этим стоило повозиться, чтобы дать проявиться преданности делу, азарту, какому-то фанатичному трудолюбию и еще много чему, спрятанному за невыгодным фасадом.

– Неожиданный выбор, - признал грустный управляющий.

– Как говорил тот пенсионер в больнице?
– взвела бровь Милена.
– Доработать напильником. Да, сейчас займемся, и после будет смысл назвать это... осадком. Думаю, в переговорную не пойдем. Я быстро.

Управляющий недоуменно развел руками, отложил отдельно папку с документами - надо полагать, подборку на последнего кандидата. Уточнил, нужен ли он при разговоре.

– Лучше чай, вот что дивно заменит вас, - улыбнулась Милена.
– два чая, мне и моему собеседнику. И... что с вашим сыном?

– Авария, - нехотя выдавил управляющий.
– Сложная травма.

– Тут я мало полезна, ваши врачи должны справиться. Но если психика или нервы... стресс, кошмары, чувство вины. Я верно называю? Вот это - ко мне. Через Пашу, если будут надобность и время.

– Спасибо, - искренне и немного удивленно кивнул управляющий.

Чуть погодя он сам принес две чашки чая

на подносе. Этот офис действительно был диким, если изучать привычки его обитателей с точки зрения сухого, напичканного амбициями соискателя, который отказался сам и ушел в раздражении.

– Красивый вид, - похвалила панорамное окно Милена, располагаясь в кресле.
– Вы любите горы? Нет, лучше - ты. Сложно работать издали. Горы. Давай поговорим о горах и людях. Не о городе и людях, вот что важно. Город - это не рельеф, а насмешка...

Допив прохладный чай, Милена встала и бесшумно покинула кабинет. Собеседник, молчавший почти все время, продолжал глядеть за окно и даже не моргал.

Управляющий ждал в приемной и заодно обедал, двумя палочками ловко прихватывая еду и отправляя в рот. Жестом предложил Милене сесть и присоединиться, он, оказывается, заказал на двоих.

– Не торопите его, пусть отдышится, - кивнув на дверь, попросила Милена.
– Я сильно вмешалась. Но, полагаю, дело того стоит. Паше я должна, это тоже есть. Смешно, как людей способны донимать пустяки. Рост, производитель одежды или марка часов. Ваши тоже дорогие? Что за марка?

– Мой пунктик не часы, а телефон, я долго не мог привыкнуть к новым штукам, а сейчас прирос, - посетовал управляющий.
– Он ценит бренды?

– Нет, изъян умеренный, я ввела в рамки. Он нуждается в поддержке на первое время. Ободрении. Небольшом, без восторженности. И еще в машине и удобном кресле, это у вас называется ортопедия, да? У него проблема со спиной. Он ловко прячет, но это стоит учесть. Он оценит.

– Та девушка, - нахмурился управляющий.
– Мне неловко уезжать еще и из-за неё. Видите ли, Павел не особенно легко пускает в близкий круг. Я не знаю, что произошло с его первой семьей, но семья была, определенно, и о ней мы никогда не разговаривали. Его вторая жена была ошибкой, безумно красивой ошибкой - но не как вы, конечно, вы безмерно очаровательны, это еще страшнее. Она взяла все, что пожелала. Наш проект пятилетней давности с производством в Китае. Павел тоже не остался в накладе, пусть это и звучит грубовато. Он получил интересные связи в столице, - управляющий нахмурился.
– Почему я говорю то, что не склонен излагать вслух никому?

– Никто - это не про меня, - рассмеялась Милена.
– Варвара сложный человек, она еще растет и меняется, и я не лезу в это. Я недавно поняла, как можно лезть и как это неоднозначно откликается. Опасаюсь пользоваться даром. Только чисто медицински, когда вижу привнесенные искажения, опасные для человека. Смешно есть палочками.

– Нужна привычка.

Милена приопустила ресницы, закрыв тему. Палочки были мертвые, звонкие. Не отзываются на прикосновение. Обработанная много раз, древесина утратила себя окончательно, отделилась от единого слоя окольцованного годовыми слоями бытия, именуемого - лес... Но как объяснить это человеку плоскости? Как ему рассказать, что цветок на окне самую малость родня березе близ бунгало, где ждет Маришка? Что в комнате отеля, где теперь работает Марк, есть орхидеи - и они еще живут, оторванные от корней и жадно, отчаянно, цепляются за право остаться в своем слое и не уйти в небытие до срока? А начни говорить это, придется упомянуть воду, ту самую воду, что наполняет людей и наполняется, пропитывается ими...