Вошь на гребешке
Шрифт:
– Кажется, я задумался, - виновато отметил последний участник собеседования, неловко замерев в дверях.
– Не принято быть в кабинете в отсутствие его хозяина.
– Отчего же? Ваш стол теперь тот, что справа, у окна, - покровительственно сообщил управляющий.
– Можете осваиваться. Три двойки - кадровый отдел. Звоните и уточняйте детали по оформлению. Милена полагает, что вы пройдете испытательный срок. Отчего-то я сегодня доверчив, но вы уж не подводите столь удивительную женщину.
– А-ах...
Милена выдохнула сквозь зубы и закаменела. Видения о прошлом и будущем - удел прорицателей. Способность понимать нечто о знакомых людях в настоящем и даже иногда
Марк стоял у окна, смотрел в комнату. Он видел морок, который опознавал как Милену - и потому, вероятно, картинка для самой Милены - настоящей - держалась четко.
– А-ах... плохо. Как плохо!
Подлинная Милена, до крови закусив губу, опознавала и видимый Марку морок, и его суть. То есть суть плыла и слоилась, ускользая от классификации, но, безусловно, принадлежала исподью. Суть устами ложной Милены беспечно и вроде бы без интереса выспрашивала о делах. Упоминала Маришку, именуя её непривычно - Марией. Суть потрошила Марка без жалости, кое-что понимая в дарах востока, и скорее всего это тоже притягивало взор и помогало ощущать себя там - в ином месте, где творилось дурное.
– Вот и все, - торжествующе выговорила лже-Милена.
Теперь в лоб Марку целило дуло пистолета - длинное, дополненное глушителем. Лже-Милена отступала к дверям, продолжая морочить жертву и выбирая удобный по понятным лишь ей причинам момент для выстрела. Как чуяла Милена настоящая, ложной было сладко дать обманутому очнуться, чтобы он ушел в отчаянии, сломленный проигрышем и невольным предательством.
За спиной лже-Милены резко, на выдохе, завизжал Ван - и откуда только взялся? Скорее всего, выпросил право походить по красивому и незнакомому месту, пока длится деловой разговор. Ван нес бутыль, холодную на ощупь, и без малейшей заминки пустил её в дело, не целясь, ударил врага в спину.
Лже-Милена увернулась, получив лишь ослабленный удар по касательной, что подвинуло её в сторону и вынудило вооруженную руку опуститься. Ван промчался через комнату и стал трясти Марка за рубаху, дергать за пояс брюк.
– Еще одно недоделанное дело, - торжество в голосе исподья было явным, воспринималось оно ярче самого голоса.
Рука с оружием снова шла вверх.
Милена-настоящая закричала, впиваясь ногтями в ладони и проваливаясь мимо боли - в сумрак близости к бессознанию. Она не успевала! Ничего не успевала, слишком далеко и вдобавок - непривычно, она не вальз запада, чтобы сразу прыгнуть отсюда в ту комнату. Но есть еще миг, его хватит для влияния, может быть - хватит.
Марк, наконец, очнулся и поймал подсказку, а может, и сам сделал тот же выбор. Вскинул перед лицом руку, жест был похож на последнюю, бессмысленную попытку защиты. Лже-Милена рассмеялась. Первую пулю она предназначила руке, а вернее - лицу за этим слабым щитом...
Милена настоящая повторила жест Марка, отсылая ему в слитности движения - смысл. То, что мог бы взять из последнего мгновения вальз запада для своего спасения... Опытный вальз. Где только его взять, опыт...
Ван завизжал, когда палец убийцы медленно-медленно надавил на спуск. Но смотрел мальчишка не на оружие или убийцу, а на тыльную сторону ладони - совсем как Марк. Ладонь, управляемая троими - Марком, Ваном и едва способной пробиться к их бессознанию Миленой - повернулась ребром. Хрустнули одна за другой мелкие косточки пальцев, сминаемые пулей.
– Тварь, - прорычала Милена, выбитая в сознание своим же криком.
Было больно дышать, глаза едва соглашались воспринимать мир плоским, ограниченным.
Ковер у самой
Управляющий Паши-Носорога склонился, смотрит с каким-то суеверным ужасом.
Новый, только что нанятый человек выглядит не лучше. Белый - аж в зелень...
Милена заставила себя вдохнуть и выдохнуть медленно, ровно - приводя в порядок и тело и мысли. Она, оказывается, лежит на ковре, навзничь. И держит перед лицом повернутую ребром ладонь. Пальцы болят, хотя они целы. Её пальцы целы. А вот у Марка...
– Вы как-то, прошу прощения, мерцали, - отметил управляющий.
– Это больно?
– Балчуг... Мне надо туда. Срочно!
– Вон там набережная, на машине добираться - пробки помешают. Но если пешком туда и туда, а дальше... Прстите, глупо махать руками, я как-то...
– Я поймала. Разберусь. Найдите Пашу. Скажите, пусть любым способом свяжется с Татью. Ей нельзя в Балчуг. Еще пусть свяжется с Маришкой. Ей надо уходить. С сыном, срочно, бросив все.
Милена закончила говорить уже возле двери приеменой. Вышла в коридор и побежала. Лифт был отвратительно неспешен. Двери так и норовили остановить, мешаясь ужасно. Людей приходилось распихивать. Просторный свитер - и тот был враг, он парусил и чуть-чуть мешал. Все было дурно, даже беспросветно. Кроме одной мысли. Глупой, как все пустые надежды... Если Марк успел повернуть ладонь, если он успел понять подсказку и...
По набережной удалось разогнаться и даже включиться, ощущая себя почти ангом. Черна училась полгода у одного западного. Наловчилась прыгать во всех смыслах, и ускоряя бег, и смещаясь в пространстве. Милена ревновала, пробовала перенять навык - но тщетно. Сейчас она вспомнила то состояние, она размазывалась в пространстве, делаясь едва наблюдаемой для людей плоскости - и все равно не могла протиснуться в слой, где нет смысла в расстоянии.
Балчуг был слишком далеко. Лже-Милена, облочка человека и слитая с ней суть исподника, покинули комнату и с каждым мгновением все основательнее растворялись в городе, гудящем миллионами сознаний. Исподник и вовсе - пропадал, не держался больше за своего раба. След обоих выветривался, можно и так это описать. Но пока он еще силен в отеле. А когда придет горничная или иной человек, когда поднимут шум, след сделается нечитаем, затерт многими слоями эмоций.
Швейцара Милена протаранила.
Через холл пролетела в два прыжка, едва ли замеченная хоть кем. Втиснулась в лифт, припечатав в его задней стенке вздрогнувшего от неожиданности постояльца с чемоданом на колесах. Ткнула в кнопку, не сомневаясь в верности выбора.
Как долго ползет лифт...
Бег по коридору, хват за ручку двери, рывок! И вот открылся вид на ту самую комнату. Шаг вперед.
Готово. Милена замерла в точности на месте, откуда стреляли в Марка. Сам он, как подсказывала память, был у окна. Там сейчс пусто. Стекло окна - цело. На темной части узора ковра пристальный взгляд с трудом отметил две капли крови - и все... За спиной, у дверного косяка, лежит запотевшая бутыль с минеральной водой.
– Запад, я знала. Чер, он все же вышел из себя и из мира, без опыта - справился, - сползая затылком по дверному косяку и глупо, во весь рот улыбаясь, сообщила себе Милена. Отдышалась и прищурилась, втягивая воздух и настораживая весь свой дар.
– Еще посмотрим, кто лучше бегает. Пробки, вот спасибо тебе, большой город. Пробки - мой союзник. Они ведь все твои, мой враг.
Оскалившись вовсе уж хищно, Милена крадучись потекла по коридору, ощущая себя боевой бугой на большой зимней охоте. Шаги ускорялись, глаза горели азартом, способным вышвырнуть сознание вовне.