Вошь на гребешке
Шрифт:
– Просто успокоение или хуже, видения и отказ от ясности сознания?
– нахмурился Тох.
– Успокоение.
– Лес не любит запах пожара, - покачал головой Тох.
– Но ладно... Я сам знаю за ближними складками три мира, где дымят. Знаю, какие листья они норовят ободрать, когда гостят у нас. Доберемся до места, приволоку тебе на пробу. Надо хранить с умом и скручивать тоже не без сноровки.
Продолжая бормотать о дымящих людях и годных листьях, Тох развязал мешок, порылся, перебирая припасы. Выложил вполне угадываемый творог, нарезал нечто исключительно незнакомое, пахнущее резко и свежо. Плюхнул на толстые кожистые подставки слизистое из плотного короба. Ощущение китайского ресторана усиливалось с каждым новым блюдом. Влад глотал тошноту и мысленно молил высшие силы: только без шевелящихся личинок.
– Не смотри, а ешь. Или ты насытишься теперь, или сдохнешь к закату, - заверил Тох, поочередно хватая щепотью с разных подставок, облизываясь и запивая. Сыто вздохнув и потянувшись, он откинулся на мягкий бок льнущего к хозяину буга. Из-под век глянул на попутчика.
– Ешь как тебе удобно, не спеши. Я хочу вздремнуть и подумать. Граница рядом, мы, в общем-то, уже в ней, надо бы испросить у корней помощи, а только я не особенно умею. Мы на юге обычно просим только указать воду.
Тох закрыл глаза и сразу задышал мелко и быстро, по-звериному. Как догадался Влад, это отмечало переход анга ко сну. Буг зевнул, распушил усы, сплел их мшистые кончики с травинками и низкими веточками - и прижмурился, наверняка тоже задремал. Сразу стало проще и обедать, и думать. Одному, без стороннего насмешливого внимания. Влад опасливо нюхал припасы, пробовал отщипнуть крошку, слизнуть каплю. Творог оказался сладким подобием зефира, слизь вкусом слегка походила на тресковую печень, и уже после первого глотка неприглядный вид её перестал иметь значение. Мясоподобная нарезка хрустела на зубах пресной кокосовой стружкой и осталась недоеденной вопреки привычности и аппетитности вида.
Насытившись и напившись из оставленной Тохом фляги, Влад ощутил обещанный ангом прилив сил. Сел, машинально поглаживая льнущую шкуру. Почти хозяйски глянул на Кайена - иначе не хотелось именовать буга. С этим зверем он и в лесу не пропадет! Есть припас, транспорт. Почему бы не попробовать стать самостоятельным? Он умеет разговаривать с людьми, это его профессия - убеждать, ведь так? Он обладает вполне сложившимся системным мышлением. Наконец, если это игра - у него есть некоторый опыт. Нельзя оставаться имуществом, которое волокут через лес с неизвестными целями. Нельзя начинать квест в обществе местного изгоя, неформала и даже хуже - преступника. Тох, оказывается, без угрызений совести зарезал своего же учителя! Влад облизнулся и покосился на рыжий мех. От мысли о необходимости отдать шкуру чера стало больно.
'Тох не пропадет. Он вооружен, у него опыт. Для него попутчик - обуза', - сказал себе Влад. Рука осторожно, по миллиметру, двинулась к черному мешочку. Это ведь не яд. Это брелок сигнализации, позволяющий пользоваться Кайеном. Освоившись в мире, следует отпустить буга. Написать записку для анга - мол, прости, я хотел стать самостоятельным. Даже черы понимают, что такое свобода. Люди - тем более.
Рыжий мех под пальцами потек, обвивая руку и норовя дотянуться до Тоха. Влад понял подсказку и подвинул мех. Теперь он не сомневался: сон анга будет крепким. Мешочек снялся с пояса легко, в несколько осторожных движений.
Стоило развязать шнурок и выкатить на ладонь внутренний конвертик из подобия замши, как буг приоткрыл глаз и скосил его на Влада с новым выражением приветливой заинтересованности. Когда были отогнуты по одному жесткие лепестки конверта, все четыре, буг осторожно поднялся и подвинулся, позволяя сонному Тоху скатиться в траву. Ноздри зверя трепетали, усы плотно оплетали шею, лишь мельчайшие норовили коснуться шариков, подобных крошечным жемчужинкам. Их в конверте было не менее сотни, и пока Влад думал, сколько надо выделить для прикорма Кайена, усы жадно дотянулись до шариков - и вмиг обросли ими, прилипшими подобно росинкам к почти невидимому пуху. Буг прищурился, встряхнулся всей шкурой - и победно зарычал, вибрируя горлом и благодарно протирая мордой колено Влада.
– Хороший Кайен, послушный, - восторженно шепнул Влад, касаясь шкуры и осмеливаясь поверить в свою удачу.
Зверь отпихнул руку и всем носом сунулся в конверт, набирая бусины на усы. Теперь уже главные, крупные, с металлическим злым звоном отошедшие от горла.
– О, чер...
– хрипло выдохнул рядом голос анга.
Влад не успел ничего понять: он тупо, испуганно смотрел на рукоять клинка, уже торчащую из загривка буга. Он слышал, как обиженным ребенком плачет зверь,
– Зарывайся, вот так, - быстро шептал анг, не прекращая копать.
– Давай, ты сильный, ты справишься. Давай же... Тут граница, корни примут, к весне будешь как новый... Зарывайся!
По тону было понятно: ни одному своему обещанию анг не верит. Просто ему непосильно соглашаться с худшим. И он упрямо роет, сам рывками тянет к яме тушу зверя в потеках темной крови. Безжалостно режет себе руки, мокрыми от крови пальцами щупает скользкие корни, вспоротые клинком - и пристраивает к телу зверя. Корни вздрагивают, оживают и принимаются оплетать шкуру, ворошить грунт, глубже тянут добычу... или же - больного? Разве посильно понять? Уже вся полянка ходуном ходит. Будто и не твердь её основание, а болотина, затянутая слоем поверхностных трав. Видны лишь усы зверя, черные от полурастворившихся росинок. Уже и усов нет, дерн успокоился, опять он ровный, травянистый, без единого шрама от удара клинка, без пятен крови. С ближнего дерева падает несколько вялых листьев - букетом на могилу.
Проследив их танец в воздухе, анг поклонился, медленно, со свистом, выдохнул, согнал с клинка кровь и убрал оружие в ножны. Исполнив все это, он обернулся к Владу, именно теперь осилившему первый вдох, чтобы им и подавиться. Лицо Тоха отчетливо постарело, зачерненное пылью и грязью. Две слезные дорожки промыли узкие каналы бронзы от глаз до подбородка. Во тьме взгляда не было ни дна, ни милосердия.
– Кто успел надоумить?
Голос звучал глухо от гнева, сдерживаемого из последних сил.
– Сзади, - кое-как выговорил Влад, пробуя отодвинуться, потому что темные глаза выжигали душу.
– В селении. Понятно, имелся у королевы возле границы глазастый ублюдок. Не для меня, просто - впрок, не первый ведь я ухожу, - Тох неожиданно легко сел, отложил клинок и посмотрел в сторону, брезгливо морщась.
– Как это я человека из тебя слепил? Позвоночника-то нет, гибкий ты. Гибкий, это для больших селений неплохо, обиды мимо проскальзывают, честь гнется, совесть и вовсе тянется до бесконечности. Ладно, не мое дело... было. Ты дал Брону сухой когг (81), это экстракт многотравья, очень сильный. Если буг по доброй воле ходит с человеком, он в зиму не спит и на юг не кочует. Но всякий вечер вне замка, если ему делается сонно и тянет рыть нору, он принимает одну горошину когга. И так от листопада и до первых цветов. Или до того дня, когда попросит отпустить его в спячку. Две горошины - буг делается весел. Три - немного пьян. Десять - и он бросается на людей, не различая боя и игры. Сто - и от его мозга не остается ничего. Не буду спрашивать, сколько он принял. Это теперь не важно, пришедший из плоскости. Не хочу я дольше хранить твое имя... и сам ты не надобен мне. Но ты резонировал с кем-то или чем-то. Это может оказаться важно.
Последние слова огорчили Тоха, по лицу пробежала судорога. Анг нехотя, дрожащими руками, вытер щеки, размазав грязь и удалив лишь бронзовые дорожки. Сделался окончательно страшен - как дикарь в боевой раскраске.
– Ты отравил буга. В лесу. Ты пожелал присвоить свободного зверя, добровольного спутника свободного анга, которого ты предал. В лесу, - так же глухо процедил Тох, усмиряя гнев.
– Ты лишился права и возможности добраться до любого поселка людей. Что может быть глупее и хуже? То, что шепчет мне лес, приняв просьбу о помощи. Люди королевы выследили нас. Они будут здесь очень скоро. Их до сотни. Вряд ли они намерены брать пленников, я слышу гул леса и чую гнев его. Эти... тварюшки ходят тут вопреки закону. Но с ними вальзы. Мы вступили в осень, лес засыпает, что значит: все у них может получиться... с твоей помощью.
– Тох пересел ближе, полоснув по нервам Влада прямым взглядом, в глаза.
– Ты нужен им мертвый. Значит, я хотя бы в одном прав: Тэре ты нужен живой. Новых глупостей я не допущу. И значит, кое-что у них не получится. С моей помощью.