Восхитительный куш
Шрифт:
— Что за канонада? — удивленно спросил Антуан, оторвавшись от приятного времяпровождения.
Александра решительно высвободилась из его цепких объятий.
— Убирайтесь отсюда! Немедленно! — почти крикнула она. — Иначе вы рискуете остаться ни с чем.
— Любая прихоть, божественная, — расплылся в сладкой улыбке Антуан. — Я удаляюсь. И уношу ваш разгневанный образ в своем одиноком сердце.
Завтра утром, — уже в спину князю сказала Александра, — вас навестит мой поверенный с бумагами. Соблаговолите поставить вашу драгоценную подпись.
— Фи, как вы прозаичны, сударыня, —
От печальных мыслей Александру отвлекла Ненилла.
— Ваше сиятельство, барин ждет вас в зале, — доложила она.
— Как он? — спросила она.
— Также, как вы, — пробурчала Ненилла, — перевернутый весь какой-то. Вы уж поделикатнее с энтим медведем, чай, не комнатная собачонка.
Но как вести себя с Таубергом, Александра так и не решила, перебирала вариант за вариантом: и раскаяние, и холодность, и смирение. Но все это вылетело из головы, когда она, подходя к зале, услышала тяжелые мерные шаги и позвякивание шпор по паркету.
Иван размеренно ходил от одной колонны к другой, заложив руки за спину, и лицо его было замкнуто и отчужденно. Сердце Александры резанула острая боль, на мгновение она вновь перенеслась в страшный ночной морок. «Главное, он жив, — как-то нелогично подумала она, — я справлюсь, я со всем справлюсь, пока мы живы — есть надежда».
— Иван Федорович, — окликнула она Тауберга.
Он замер, на мгновение прикрыл глаза и ответил с ледяной интонацией:
— Сударыня, по какому поводу вы желали меня видеть?
— Не надо так со мной, Иван Федорович, Я бы хотела объясниться… Вчера вечером…
— Мадам, — прервал ее Иван, — ваши отношения с мужем и иным другим мужчиной не являются областью моих интересов. У меня только одна просьба: устраивайте ваши амурные встречи вне стен этого дома.
— Прошу вас, выслушайте меня, — умоляюще сказала Александра, шагнула к Таубергу и просительно коснулась руки.
Он вздрогнул, как от ожога, и пристально посмотрел на прелестные пальчики, легшие на рукав мундира. Александра мучительно покраснела и отступила на шаг.
— Выслушайте меня. Антуан приходил, чтобы вернуть меня…
— Что же вы не согласились? Такое решение устроило бы всех.
— ..;Но я, — пропустив реплику Тауберга, продолжала княгиня, — настояла на разводе. Хотя он несколько упирался…
— И вы пустили в ход свои женские прелести, — саркастически предположил Иван.
— …упирался, чтобы выторговать побольше. Сегодня мой поверенный оформит с ним все бумаги. И можно будет отправляться в дорогу. Вы еще не передумали?
— Я дал вам слово и сдержу его, чего бы мне это ни стоило, — угрюмо ответил Иван.
— Благодарю вас. А что касается сцены, свидетелем коей вы были…
— Мне не нужны подробности вашей частной жизни, — оборвал ее Иван.
— Прекратите меня перебивать! Это, в конце концов, просто не учтиво! — негодующе воскликнула Александра. — Антуан навязал мне этот поцелуй. Он не спрашивал моего дозволения…
— Ну конечно, он же ваш муж, — иронично напомнил Тауберг.
— Вы ничем не лучше его! — уже плохо контролируя себя, повысила голос княгиня. — Вы… вы тоже целовали меня, и так же как Антуан, мало интересовались моим желанием. Только у вас, друг мой, нет супружеских прав…
— Не искушайте судьбу, моя красавица, — громыхнул в ответ Иван, — хотя мне показалось, что демонстрация моих прав вам пришлась по вкусу. Вы даже уговаривали меня осуществить эти права до конца…
— RЫ… Я… — Александра сжала кулачки.
— А вы швырните в меня канделябром, может, полегчает, — издевательски предложил Иван.
Княгиня резко развернулась и бросилась вон из залы. Тауберг, оставшись один, несколько рассеянно оглянулся вокруг, будто не понимая, где он и как сюда попал. Что на пего нашло? Ночью, ворочаясь с боку на бок и раз за разом с мукой и тяжелой ревностью вспоминая страстное объятие Александры и Антуана, он принял решение держаться с княгиней сухо и рассудительно. Но все полетело к черту, как только он взглянул на нее: манящие глаза, соблазнительные губы, гибкое тело — сирена, искусительница! Такие созданы, чтобы вить из мужчин веревки, превращая их в бледные тени, лишенные воли и мужества. Но он-то не таков и не поддастся на женские уловки! И не поддался. Молодец! Есть чем тешить отмщенное самолюбие…
Течение невеселых мыслей Тауберга прервали легкие шаги. Перед ним вновь появилась княгиня, и только теперь он заметил темные круги под глазами и горькую складку, затаившуюся в уголках губ.
— Господин Тауберг, — ровным тоном обратилась она к Ивану, — коль скоро мое присутствие для вас не желательно и тягостно, то я немедленно покидаю ваш дом и прошу извинить меня за оказанное неудобство. Примите заверения в искреннем к вам уважении. Прощайте.
— Не торопитесь, сударыня, — удержал ее Иван. — Наши с вами дела не окончены. Я не собираюсь идти на попятный. У нас был уговор, и он остается в силе.
— Я измучена нашими отношениями, — устало произнесла Александра, — прошу, не удерживай меня.
— Я веду речь о деле, Александра Аркадьевна, крайне важном, напомню именно для вас, — ответил Тауберг, благоразумно пропустив мимо ушей «наши отношения». — Сегодня я выезжаю в Петербург вместе с князем Волховским…
— Сегодня? Так скоро? И почему с Волховским? — удивилась княгиня.
— Потому что, мадам, едучи в одной карете, мы запросто можем поубивать друг друга, — вздохнул Иван. — И, кроме того, князь Волховской любезно предоставил нам флигель в своей усадьбе, где мы разместимся по приезд де. Нужно время, чтобы все приготовить. Я буду ждать вас в Петербурге дня через три-четыре.
— Но у меня в Петербурге есть дом на Фонтанке Можно прекрасно устроиться в нем.
Зачем тесниться и утруждать князя? — возразила Александра.
— Уступите мне в этом, княгиня, я не привык быть приживалой и предпочитаю нейтральную территорию. , — Хорошо, Иван Федорович, поступайте как сочтете нужным, — покорно ответила Александра, вызвав удивленный взгляд Тауберга.
Пускай удивляется. Александра была готова побыть смиренной столько, сколько потребуется, лишь бы Иван забыл о нелепой сцене с Антуаном. Она не совсем понимала, зачем ей это необходимо, не желала думать о туманном и неопределенном будущем. В это мгновение ее снедало одно-единственное желание — быть рядом с ним или еще проще — быть с ним.