Восход Акроникса
Шрифт:
– Костров стало меньше?
– заметил Викар.
Измаил кивнул:
– Да. Зима грядет долгая и мы вскоре будем отрезаны от остального мира, нужно экономить дерево, даже несмотря на то, что окрестные холмы им полны.
– А как насчет воды? Пища тут не переведется, благо тварей каждую ночь приходит вдосталь, но до ближайшего озера, насколько мне помнится, идти несколько часов.
Жрец осекся и молодой человек обернулся к нему, пытаясь угадать по лицу, что же стало причиной заминки.
– Кровь тоже пить можно, если со своей смешать.
– раздался в ответ голос Яла, в котором отчего-то слышалось злое веселье.
– Но ведь морлоки, они же уничтожают ночные ужасы ...
– То утром, а днем они спят, - перебил его повелитель костей, - так что уверяю тебя, когда твари наконец-то обложат это местечко так, что и днем из него носу высунуть не удастся, ты узнаешь много нового о том, на какие глубины бесчеловечности может опуститься людской род.
Он указал на пару соседних холмов, которые вроде бы ничем не отличались от остальных. Лишь приглядевшись, Викару стали заметны изменения, произошедшие на их вершинах. Там, посреди расчищенного валежника, теперь возвышались самодельные жуткие идолы-мутанты, наподобие тех, что высекали прихожане в самом храме, но ныне стоявшие отдельно. На одой вершине возвышалась самая настоящая дыба, к которой было привязано ополовиненное тело живого трупа, вокруг которого крутились три женские фигуры. Они терлись о разлагающийся остов, дразня бессильно щелкающего гнилыми зубами мертвеца, укутываясь в тухлые потроха и примеряя раскрытую грудину, будто дивную накидку. Там же происходило ещё много разных, аморальных и непотребных вещей, от вида которых сводило живот, а обед просился наружу.
– Какого черта?
– только и смог выдавить из себя Вик, пялясь на происходящее, не в силах отвести взгляд и не веря своим глазам.
– Разные культы приходят за защитой и им тоже надо где-то справлять свои ритуалы, - ответил один из идущих рядом жрецов, будто бы в творившемся кошмаре и не было ничего особенного.
От безразличия, с которым тот произнес эти слова, становилось не по себе. Грядущее видимо действительно обещало ещё немало неприятных сюрпризов и первым из них стало попустительство подобным мерзостям.
Земля под ногами пошла в гору, сменив холодный, хрустящий морозной коркой, снежный покров на зловонную жижу, текущую с вершины холма. После нескольких дней пути в диких землях, вонь 'цивилизации' ударила в нос Викара с такой силой, что тот закашлялся. Гомон и надрывные крики все так же наполняли это место, но теперь к ним примешивались и другие, мало напоминающие священный экстаз, звуки. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, немало новоприбывших оказались вовсе не столь набожны, как первые паломники. Они вовсе не стремились к пению священных литаний или скаканию полуголыми на морозе. Но если бедняки, не имеющие ничего в дар Богу Вечной Переправы, все же были вынуждены идти на сделку с хранителями холма, то те, что были побогаче, предпочитали откупаться от бога, не утруждая себя ничем, кроме собственных интересов. А те были так же черны, как и их души, в основном являясь охотой до чревоугодия, да похоти. Большие общие котлы, падавшие в изнеможение люди и доверчивые дети, коих было легко соблазнить какой-нибудь бесхитростной мелочью, немало потворствовали исполнению этих желаний.
Судя по всему, Измаилу и самому не нравилось происходящее вокруг, но было заметно, что он смирился и теперь искал оправдания своему бездействию в догмах религии или устоях жизни. Вику же оставалось непонятно, как можно идти на сделку с совестью и потому, когда мимо промчалась плачущая, чумазая девчонка лет двенадцати, укутанная в рваную мешковину, за которой гналось обрюзгшее существо с болтавшимися меж ног чреслами, он не отдавая себе отчет, со всей силы саданул подонка кулаком в висок. Удар, наполненный силой и отвращением, получился такой силы, что жирное тело неудавшегося насильника тут же рухнуло оземь, зарывшись свиным рылом в грязь. Жрец было хотел что-то сказать, но тут же послышался второй удар и рядом с Ялазаром упала ещё одна туша, похожего на первого урода, словно брат близнец. Тот, видя постигшую его родственника участь, вознамерился отомстить Вику и с дура ума ринулся мимо повелителя костей, который походя своротил ему челюсть.
– Прекратите!
– взорвался Измаил.
– Здесь не должно пролиться ни капли крови!
– А где ты видишь кровь?
– холодно и зло огрызнулся Викар, сейчас испытывая к собеседнику, что-то сродни омерзения. Удары оглушили похотливых мразей, но не более того. С неким удовольствием парень заметил, что Ялазару, творящееся в храме, доставляет удовольствие не больше, чем ему самому.
– И тем не менее, держите себя в руках.
– тихо, из-за спины, подала голос молчавшая до того Ио. Ей никто не ответил, лишь Измаил кивнул девушке в знак благодарности, что она поддержала его. А после, легко толкнув парней в спину, добавил:
– Вы кажется хотели проведать Шраума, вот и нечего останавливаться.
Ял дернул плечом, скидывая руку жреца и стал оглядываться:
– Что-то нашего всезнайки невидно. Где Рах?
На самом деле этот вопрос занимал и Вика, но картина все сильнее меняющегося храма, превращавшегося из место поминовения ушедших в уменьшенную копию Кавенона, отодвинула остальные мысли куда-то на задний план. Анархомага действительно не было видно и если отсутствие его в 'приветственной процессии' удивляло не сильно, то вот отсутствие уже в самом лагере начинало беспокоить.
– Боги его знают.
– откликнулся Измаил.
– Он после возвращения Шраума сам не свой был.
– Да небось опять развлекается с сырой магией.
– буркнул до этого подозрительно молчаливый Схирем.
– С него станется какую-нибудь гадость изобрести в очередной раз. Давайте уже быстрее проведаем нашего подранка, а то мне ещё Длау в порядок приводить, вон уже рассыпается.
Тут же, будто отвечая на его слова, от шеи девушки-ищейки отвалился целый шмат мяса, оголив поражённые темно-оранжевой заразой внутренние органы. Колдун тут же, не пойми откуда взявшейся колбой, накрыл отпавший кусок и зачерпнув его вместе с талой жижей, плотно закупорил, оправив банку в свой подсумок. Это несколько удивляло, так как за пределами храма Заарин ни разу не подбирал части тела разваливающегося гетианта. Однако молодой человек не успел спросить об этом, Ял отвлек его хлопнув по плечу и продолжая рыскать взглядом по склонам холма сообщил:
– Ты наверное иди к тому, кого ты там хотел навестить, а я пожалуй поищу этого умника. Надо думать, куда двинуться дальше, авось он какую здравую идею подкинет. Надеюсь только про табак он не вспомнит, а то непременно посоветует идти к гномам.
Викар улыбнулся, кивнув в знак согласия:
– Встретимся у костра Раха, может и мне чего разузнать удастся.
На том и разошлись, один направился вниз по склону, второй, продолжил шагать вместе с колдуном за Измаилом к возвышавшемуся неподалеку шатру. Только подойдя ближе стало понятно, что это строение некогда было довольно крупным животным с длинной и плотной шерстью, ныне превращенным в нечто наподобие юрты. Толстые ребра остова оказались воткнуты в землю, а вход внутрь находился со стороны широко раскрытой пасти убитой зверюги, закрытый плотной шерстяной шторой. Со стороны массивного зада курился дымок, а в пустых, потрескавшихся от времени провалах глазниц, что были размером с голову взрослого человека, лежали горсти тлеющих угольков, разгонявших витавший вокруг неприятный пряный запах.
– Заходи.
– пред Виком откинули полог и он вошел в хорошо освещенное помещение, у дальней стены которого поставили небольшой очаг, струйки дыма от которого тянулись к отверстию, видимо некогда служившее животному для совершено другой цели. Следом за ним ввалился Схирем, едва не споткнувшись о необычный, резной камень, лежавший у порога. Под ногами, на гнилых досках, внахлест укрытых парой дырявых шкур, лежало изорванное на куски тело, в котором с огромным трудом угадывались очертания Шраума. Куски плоти были разделены и осколки костей проглядывали между начавшими чернеть ошметками мяса. Однако они не распадались, соединённые меж собой слабо пульсирующей дымкой, тем самым зеленоватым туманом, что Викар видел в глазах наемника и который оказывается наполнял все его тело. Рядом сидели двое жрецов, неустанно ворожившие, однако не было похоже, чтобы это давало хоть какие-то плоды. Голова и верхняя часть тела распались на четыре части, словно от одновременного удара нескольких идеально заточенных клинков, сбоку зияла дыра, носившая следы огромных зубов, а так же не хватало левой ноги до самого колена, лишь изумрудное сияние отмечало место, где когда-то была конечность.