Восход Черной луны
Шрифт:
— Можно, Ляночка, можно предвидеть будущее, можно даже изменить настоящее, но никому еще не было под силу что-нибудь переменить в прошедшем… Люди часто предаются пустым мечтам о том, что бы было, если б им дали возможность вернуть прошлое и поступить по другому. Пустые мечты и есть пустые мечты… Каждый наш поступок в настоящем тотчас же становится отпечатком прошлого и зародышем будущего, а потому сожалеть об уже свершившемся — бесполезная трата времени. В тот миг, когда Пьетро снял и протянул тебе медальон, он совершил поступок, который, возможно, определил и его и твою судьбу. Только в его воле было делать или не делать это. Ты ничего не могла изменить, а потому принимай
Старуха легонько, едва ощутимо пожала тоненькие пальчики Ляны. Девушка, чтобы успокоить бабушку, улыбнулась.
— Уладится, родная моя, конечно, уладится, — произнесла она нарочито бодрым тоном. — У меня нет плохого предчувствия, — добавила она, стараясь и мимикой и интонациями сделать свою ложь правдоподобной…
Мариула, зная, как опасно предаваться неприятным мыслям, как легко можно притянуть к себе события, которых судьба и не собиралась человеку уготавливать, внутренне сотворила молитву, подкрепив ее одной из своих магических формул, и решительно выбросила из головы происшествие с медальоном.
После этого она почувствовала себя намного лучше и покойнее. Уже привычная сердечная боль отошла, приятная легкость охватила ее дряхлое тело, и, закрыв глаза, Мариула наслаждалась этим ощущением. Ляна смотрела на бабушку и прекрасно понимала, что она борется со злыми духами, постоянно витающими вокруг людей и готовыми в любой момент воспользоваться их слабостями, чтобы повернуть судьбу в самое неблагоприятное русло.
Вдруг Ляна почувствовала на себе пристальный взгляд. Резко повернув голову, девушка наткнулась на переполненные болью глаза старой женщины, лежащей напротив Мариулы.
— Вам плохо?! — встрепенулась Ляна. — Что с вами?! Что?!
Бедняжка лишь едва заметно опустила вниз тяжелые морщинистые веки.
— Сейчас, сейчас, я позову врача. Потерпите немного, сейчас…
Ляна сорвалась с места и с криком:
— Доктора! Доктора! Срочно доктора! — выбежала из палаты.
Через минуту у постели незнакомой женщины собрался целый консилиум. Выяснилось, что доктора девушка позвала очень вовремя. Больную быстро переложили на носилки и повезли в реанимацию.
— Надо же, такая молодая и тоже сердце, — с сочувствием произнесла Мариула.
Ляна ошеломленно взглянула на бабушку.
— Молодая?! Сколько же ей лет?..
— Да, думаю, едва восемьдесят исполнилось. Разве это возраст? Я и то считаю себя еще молодой, а уж она и вовсе ребенок.
— Ну, бабуля!
— Ее только что привезли из реанимации, — не обращая внимания на неуместное восклицание внучки продолжила бабуля. — Она уже улыбалась, рассказывала про своего сына, интересовалась моими родственниками, расспрашивала меня, откуда я и куда. Очень удивилась, узнав, что я цыганка из самого настоящего табора.
Ляна насторожилась и подалась вперед. Мариула лукаво улыбнулась, но, спохватившись, нахмурилась.
— Я было подумала, что совсем уже выкарабкалась женщина и вот… Надо же, опять приступ…
— Может быть, еще все обойдется, — успокоила бабушку Ляна.
— Хоть бы так и было. За сына она очень переживала. «Бросила ребенка одного, — говорит, — нельзя мне умирать, — говорит, — а то один мой мальчик останется. Нет у него больше никого на этом свете». Несколько часов подряд причитала «бедный ребенок», да «бедный ребенок». Очень, видно, она любит своего сына, то сколько же лет ее ребенку?
— Бабуля, может, внука? — засомневалась Ляна. — Если ей восемьдесят лет, то сколько же лет ее ребенку?
В это время дверь палаты отворялась, и на пороге появился высокий офицер в щеголевато сидящей форме летчика. Он некоторое время с удивлением смотрел на необычную картину, открывшуюся его глазам, затем шагнул через порог, осторожно неся перед собой тяжелую парусиновую сумку.
Мариула только открыла рот, чтобы возразить внучке, как узнала в возникшем на пороге молодом красавце их недавнего гостя, несколько дней назад внезапно появившегося в таборе.
Глава 10
Капитан Арсеньев вновь возвращался из очередного патрульного полета. Посадив свой самолет, он быстро принял душ и заспешил домой. После госпитализации матери Андрей отсутствовал дома почти двое суток, и это заставляло его беспокоиться и торопиться.
Он не рассчитывал задерживаться дольше обычного, думая, что суток, как и было запланировано, хватит на то, чтобы успешно выполнить задание, но его неожиданно задержали в Сухуми, где он садился для дозаправки.
Местные части ПВО подняли по тревоге почти половину своих истребителей для перехвата и посадки самолета-нарушителя, пересекшего границу со стороны Турции.
Пока шла эта операция, а также осмотр и транспортировка чужого самолета, который все-таки удалось посадить, сухумский штаб ПВО не выпустил со своего аэродрома ни одного самолета. Трое пилотов, оказавшихся вынужденно в «гостях», терпеливо ожидали, когда же, наконец, им позволят улететь на свои аэродромы. Среди них был и Андрей.
Не заходя домой, Арсеньев отправился на рынок, где, не торгуясь, накупил для Анны Сергеевны разнообразных фруктов, ягод и прочих лакомств. Он очень спешил, понимая, как обеспокоена мать его долгим отсутствием. В такси Арсеньев нервничал, что машина едет недостаточно быстро и часто останавливается у светофоров, поторапливал таксиста.
Быстро взбежав по больничной лестнице, Арсеньев нашел дверь нужной палаты, и отворив ее, замер на пороге. Что-то очень знакомое, уже несколько дней занозой ноющее в его груди, промелькнуло в облике девушки, сидящей к нему спиной. Андрей еще ничего не понял, не осознал, но сердце его как будто ухнуло куда-то вниз и тревожно забилось.
Встретившись взглядом с ошеломленной старой цыганкой, Арсеньев взял себя в руки и сделал вид, что не сильно удивлен этой встречей.
— Бабушка, что случилось? — воскликнула Ляна, заметив изумление Мариулы.