Восход Черной Луны

Бершицкий Николай Олегович

Вондар размахнулся и разрубил голову нежити почти до основания. Следом за ударом топора в ту самую точку врезалась молния, прошившая гнилые телеса насквозь. Выдернув сухую палку из раны, элементалист наскоро прижег кровавую дыру вспышкой магического огня. Звон и выкрики быстро стихли. Титос разудало размахивал двуручным мечом, кромсая оставшихся мертвецов. Деревенское кладбище размерами не славилось, да и селение основали недавно, захоронено в нем было не больше двух десятков людей. Но только воины света решили, что бой выдался несложным - не без потерь и тем не менее, - как поблизости послышался дикий визг, больше всего похожий на свинячий. Звук не стоял на месте, перемещаясь вдоль села, переходил на рык, восходящий рев, хрюканье. Поблизости определенно находился огромный кабан.

– Вепрь Хаоса, - прошептал Вондар, боясь привлечь зверя.
– Видимость плохая, мы не выстоим против этого монстра в подобных условиях. Да что там, мы даже не увидим, как он пойдет на разгон.

– Я могу сражаться, доверяясь слуху, - возразил опытный охотник Титос.

– В одиночку против вепря, - маг покачал головой.
– Придется пересидеть бурю в доме, надеюсь, Джудан окажет такую честь. Если зверь не уберется за это время, у нас появится реальная возможность его победить, - прокравшись чуть дальше на цыпочках, Вондар нащупал привычную рукоять, выдернул серебряный топорик из головы мертвеца.

Ахмед направился к выбитой двери и на пороге встретился с Джуданом, спешащим наружу. Старик не увидел амира в клубах пыли, столкнулся с ним, и, словно так было и надо, побежал дальше. Неистовый визг перевел округлившиеся от удивления глаза амира на дом. Задняя стена разлетелась, как от удара тарана, гигантское рыло с тремя парами клыков мгновенно оказалось прямо перед носом Ахмеда. Сильнейший толчок помутил сознание амира, полет прошел незаметно, и лишь резкая боль в позвоночнике подсказала, что в конце находился еще один дом. Преданные раскатились кто куда, позволяя свинье с короткой буро-рыжей шерстью, из которой торчали иголки как у дикобраза, широченной слюнявой пастью, усеянной кривыми зубами, костными наростами на разных частях тела, выбежать на дорогу. Тяжелые копыта гремели, точно неслось не одно животное, а стадо буйволов. Вепрь не переставая исторгал из хайла вгоняющие в панику вопли и визжал так, что хотелось отрубить себе уши.

Великан первым выступил против зверя. Размерами он так же уступал чудовищу, как и остальные люди, однако ростом примерно совпадал с хряком в холке. Маленькие, полные ярости глазки сверлили Титоса, а он не показывал страха. На своем веку клогаий повидал изрядно зверья, встречался и с крупными хищниками и с местными кабанами. Таким только дай понять, что преимущество на их стороне... Ударив копытом в землю несколько раз, вепрь Хаоса сорвался с места, воин-гигант кинулся навстречу. Он словно чуял, Вондар припас для зверя трюк. Элементалист погнал мощный поток воздуха в рыло кабана. Ветер не просто затруднил животному бег, замедлил его, а еще и обдал жгучим песком. Свинтус врезался копытами в твердую землю, нагнул голову и сжался всем телом, борясь с инерцией, несущей его вперед. Титос видел это даже сквозь муть, благо бежал по направлению движения хабуба. Одна нога уперлась в твердый, как дерево, покрытый мелкой колючей щетиной пятачок, другая взлетела выше, на макушку. Оттолкнувшись от массивной головы прежде, чем зверь ею замотал, детина прыгнул на спину вепря и вонзил свой громадный меч в хребет чудовища.

Преданные опомнились, стряхнув с себя шоковое оцепенение - атака кабана была внезапной и безжалостной, а действия воина Чертога и того пуще. Обученные базовой боевой магии, как любой служитель орденов, они разом выпустили в извивающегося хряка энергетические шары. Титос выдернул клинок и соскочил с хребта хаотического вепря в самый подходящий момент: снаряды разорвались, разбрасывая лучи обжигающего света, кабан рухнул. Туша выглядела, словно лежит не первый день, и на ней попировало множество падальщиков. Бок, принявший всю мощь Света, отсутствовал. Над кровавой пропастью, заполненной взболтанной кашей из кишок и органов, возвышались острые скалы поломанных ребер. Через приоткрытую пасть вышел последний хрип, после чего монстр Морагода замолк навеки.

Пока хабуб вальсировал на улочках деревни, отряд забаррикадировался в низком домишке, в стену которого впечатался Ахмед. Глава ордена ушиб плечо и часть спины, но в остальном уцелел. Люди завалили проход мебелью, что отыскалась в скромно убранном помещении, и, затаив дыхание, прислушивались к звукам снаружи. Нежить, скорее всего, пала под ударами воинов сразу, как вынюхала живую плоть, только гарантий все равно не было. А посланцы Хаоса могли шастать неподалеку целыми бандами. Один вепрь - уже проблема, а хорошо вооруженная группа демонов, привыкших к пустыне и умеющих к ней приспосабливаться, маскироваться и воевать в дюнах, - реальная угроза. Укрытие не выглядело надежным, да и крепостью его не назвать, зато кое-какое преимущество оно может обеспечить. Например, враги лишаться фактора неожиданности или возможности обойти с тыла.

Паруса занавесок нервно дрыгались в окнах, не способные удержать песчаный штурм. Сыпучие горстки, со временем превращающиеся в холмы и горы, образовывались под окнами и у дальней стены, куда спокойно пролетал ветер. Плохо различимая туша поверженного кабана постепенно погребалась в пирамиде опадающих, облепляющих ее, словно рой голодных мух, крупинок. Все смолкло. Ни шороха, ни стона, ни шага. Будто не было мертвецов и вепря, будто здесь вообще никто не жил. Пустыня обволакивала село, непокорно топорщащееся на гладком лице бесконечности. Время замедлило бег и, плавно покачиваясь на несуществующих волнах, поплыло.

Вондар сел на пол, оперевшись спиной в холодный, плохо прогревшийся после ночи песчаник. Позвоночник сперва поныл, затем боль успокоилась. Маг поглядывал на утомленные лица людей, получивших вместо воды, пищи и крова толпу умертвий и вепря Хаоса. Попутно он думал. Думал о том, что где-то снаружи жадный песок засыпает телегу с кувшином, а в кувшине - ничего не подозревающий Акуан. Наверное, сейчас он тоже думает. Почему все пропали? Не опасно ли разбивать сосуд?.. Лошади, а куда лошади убежали? Вондар поерзал. До портала, верно, далековато будет. Пешком по пустыне идти опасно и бессмысленно. "Ну ничего, найдутся". Веки тяжелели, наливаясь усталостью. Голова мага поползла по стене, цепляясь волосами за неровные бугорки.

...Вондар стоял, статно выпрямив спину, взгляд устремился к розовеющей луне, взошедшей над пустынным пейзажем. Рядом - учитель. Худой человечек в белой повязке. Проводник мира духов. Общались без слов - два искушенных мудростью разума запросто обходились без них, без пустой символики. Луна огромна, почти целиком заслоняет небо, выглядывает наполовину. Дальше фиолетовая безграничность космоса. Пустыня бурлит, закипает, как суп на плите. Песчаные гейзеры устремляются ввысь, распадаются. Вондар ощущал небывалый восторг, фейерверком взрывающийся в животе, груди, разбегающийся по конечностям искристой щекоткой. Совершенный мир, мир без цивилизованных рас, без чего-либо вообще. Превосходное полотно для практики написания его картины, лучше не придумаешь. Краской служила внутренняя сила и духи природы. Духи пронизали эту заповедную сферу невидимыми иглами, за коими тянулись нити. Их танцы и игры можно было увидеть в непрочной реальности, если смотреть не только глазами.

Прозрачные искрящиеся сгустки энергии, принимающие разные формы мелькали среди песчаных вихрей, ныряли в дюны, кружили в небе. Учитель провел рукой от точки перед глазами вверх и направо. Пустыня содрогнулась, показались каменные пальцы. Повторяя жест проводника, всевидящего шамана Ктхубе, вырастает рука из камня. Между пальцев окаменевшего, утонувшего в песке великана струится жидкое золото - каждая песчинка действительно блестит золотым тускловатым светом, как редчайшее сокровище. Вдохнув и выдохнув, Вондар сосредоточенно чертит в пустоте узор. Из-под земли вырос плющ так же из серого камня. Повелитель ветров видел, как духи пустыни с легкостью поднимали и толкали растение, рисующее причудливый орнамент, рожденный сознанием колдуна. Духи наполнили плющ жизнью и камень начал крошиться, освобождая зеленую мякоть...