Восход Черной Луны

Бершицкий Николай Олегович

Харисис узнал искренний трепет, засевший в бледном, точно луна, эльфе. Он верно готов был бежать прямо сейчас, бежать так далеко, чтобы тучные луга Аллин-Лирра боле не зеленели за спиной, готов был покинуть родной дом и не возвращаться.

– Можете идти, куда угодно. Остерегайтесь орков. А наша цель дальше: Избранный бьется за судьбу тайного мира под Иллиау.

– Нет больше никакого Иллиау, - истерически дернув глазом, ответил эльф.

Словно ему нанесли непоправимое оскорбление, солдат резко вскочил и отошел к подлеченным товарищам по несчастью. В спешке эльфы собрались и покинули стоянку. Харисис опустил голову, тень капюшона ниспала на сияющее лицо архангела. Огненные блики костра плясали в белых зрачках небесного воителя.

* * *

Тетаэль проснулся среди ночи с тревожным чувством. Лицо короля покрывали обильные капли пота, дыхание было частым и прерывистым, сердце билось в грудную клетку рвущейся сквозь железные прутья клетки канарейкой. Шальной взгляд пронесся по лагерю воинства Света: гвардейцы-сары и рыцари тоже просыпались, вставали на ноги, поднимали оружие. Ра сложил руки за спиной и следил за движением теней позади стены льда. Бог ожидал чего-то или видел сокрытое от глаз смертных. Вот чего не заметить было бы сложно, так это вспышек зеленого света, кляксами расползающихся по льду. Затем зазвенело оружие, шипя, вырвались заклинания исугров-магов. Волна крика встречающих натиск неведомого врага демонов взорвала тишину ночи.

Полупрозрачный частокол треснул и куски его, подгоняемые потоком ударившей силы, полетели на пробудившийся стан. Ра взметнул руки наперерез глыбам, огонь, яркий словно звезда, схлестнулся с льдинами. Пар вырвался на волю жаркой тучей, часть воды хлынула назад на притаившихся в засаде демонов, сцепившихся ныне в драке. Мясистые стебли, пестрые аллин-лиррские цветы, небольшие группы молодых деревьев - пламя носителя небесного жара вырвало все с корнем, оставив позади голую, потрескавшуюся, обугленную землю.

Тетаэль понял в полной мере, отчего Старший бог не применил силу изначально. Он слишком ценил и любил творение своих рук, рук Всевышнего, избравшего это тело посланником Великого Света.

Тем временем исугры редели под натиском орды мертвецов, прущих из грубого разрыва ткани Мироздания, по краям светящегося зеленым гноем некромагии. Помимо нежити был кто-то еще. Король явственно видел дьявольский блеск полных ненависти глаз существа с акульим рылом, прикрытым до челюстей шлемом. Стоя на высоком камне вне досягаемости ослепших от бездумной агрессии трупов, оно потрясало широким мечом и рваной тряпкой на палке. На старой материи отчетливо просматривался белый рисунок: круг глаз с бахромой из щупалец.

– Кто это?
– приблизившись к Ра, пошевелил губами Тетаэль.

– Это дитя земного чрева и оно мстит, - ни один мускул на теле Ра не дрогнул, а застывшая маска на лице чуть блеснула.
– Нам пора уходить, оставим ярость вариться в собственном котле.

– Значит все-таки через лес...

Глава 36

Песчаная туча настигла всадников в паре сотен шагов от деревни. На протяжении пути хабуб неотвратимой стеной вытягивался на горизонте, приближался, застилал белый, оплавленный блин солнца. И вот свершилось - пелена песка обрушилась на замотанные куфиями головы, проглотив людей, словно морское чудовище корабль. Вондар воздвиг вокруг себя эластичное поле, отражающее песок, будто маг намазался маслом, на большее чародейство он решил сил не расходовать. Титос сгорбился в повозке и прикрыл лицо занавеской волос, побелевших от тысяч прилипших песчинок.

Постройки и улочки поселка, состоявшего из таких же прямоугольных домиков, какие лепились друг другу в жилом комплексе вокруг храма, почти растворился в желто-коричневой хмари. Чтобы не затеряться в хабубе, всадникам приходилось выкрикивать гортанный сигнал, передавая возглас по цепочке. Так они могли определять положение впереди идущего товарища. Продвинувшись вглубь поселения, превозмогая разгул лихой стихии, лошади встали с недовольным ржанием возле колодца, перекрытого деревянной крышкой, в которой чернели щелки. Бедным животным и без того тяжко приходилось - ведь они несли людей, снаряжение, тащили повозку... Видимо, песчаная буря выбила их из сил окончательно, их тянуло к воде. Все спешились и собрались в плотный круг. Лишь Акуан сидел в своем кувшине, как джинн.

– Азиз, Дари!
– приглушенный куфией голос Ахмеда разбился о сплошную массу песка.

Знакомые амира не откликнулись, чего следовало ожидать. Не откликнулся вообще никто, хотя Вондар готов был поклясться, что в вязкой, тяжелой пелене мелькали смутные тени и виднелось пламя - тусклое рыжеватое пятнышко на другом конце деревушки. Растерянно помотав головой, Ахмед пошел к дому по левую руку, загораживая лицо ладонью. Элементалист услышал странное бормотание и всхлипы, которые, вероятно, и привлекли внимание амира. Преданные настороженно побрели следом, оберегая спину господина от невидимого зла. Воины ордена положили руки на широкие золоченые пояса, где покоились сабли. Титос принюхался, почуяв неладное, однако кроме полных ноздрей песка гигант ничего не получил. Пришлось присоединиться к отряду.

Ахмед взялся за ручку двери, дернул - ничего. Скрипнули доски, а дверь ничуть не сдвинулась. Она упорно не хотела идти ни вперед, ни назад.

– Заколочено, - заключил ибн Иззуддин.

– Дайте-ка, - рослый Титос протиснулся через преданных.

Немного прощупав каждую щелочку, выбоину и торчащую щепку на поверхности, детина резко, но аккуратно ударил плечом в дверь, придерживая ту за ручку. Характерный треск дал понять, что преграда устранена. Великан с прежней осторожностью вынул дверь с обломками досок из створа и вежливо прислонил ее к обмазанной крашеным засохшим навозом стене. Ахмед первым заскочил в помещение и сразу метнулся к сжавшемуся за перевернутым столом старику.

– Джудан!
– дальнейшие слова амир произносил на родном языке.

Старец отвечал ему слабым взволнованным голосом и тыкал крючковатым пальцем на дверь. Закончив разъяснять подробности, Ахмед вернулся к воинам. Водрузив руку на плечо Вондара, он отвел его в сторонку.

– Джудан, мой старый знакомый и добрый друг моего отца, говорит, что в деревне беда. Люди хотели идти в храм Кривой сабли, да только не успели. Говорит, сначала здесь в округе объявился нечистый зверь, нагонявший страх на жителей. Он явился от ворот Морагода. Но впоследствии он стал подходить все ближе и ближе, разворошил кладбище. А сегодня с утра появились мертвые. Джудан думает, это зверь разбудил их. Мертвецы убили почти всех местных. Кто попроворнее - убежали в город, ему же пришлось забить проход в жилище и ждать.

– Мертвые?
– повелитель ветров невольно вытащил топорики.

Глядя на предводителя, засуетился и Титос.

– Если они до сих пор остались в деревне, нужно нам их упокоить, - Вондар вышел из дома, готовый к внезапному нападению.

Нападение последовало незамедлительно. Из желтого тумана вылетел истлевший труп, навалившийся на следующего за магом преданного. Гнилые зубы вонзились в горло и прорвали в нем глубокую впадину, в сморщенное лицо с бессмысленно вытаращенными глазищами ударил горячий фонтан. Блеснула сабля Ахмеда. Умертвие распалось надвое, следующим движением амир избавил от мучений воина ордена. Мычание мертвецов все приближалось. Следующий выскочил слева, потрясая вилами - додумался же подобрать! Зубцы столкнулись с закаленной сталью ятагана. Преданный отпихнул покойника ногой и метнулся добить. Титос сразу пошел на таран, сбив на землю двоих скелетов, путающихся в саванах. Великан исступленно затопал сапогами, давя черепа и кости в муку. Вондар запустил один топорик, ориентируясь на слух и, судя по тому, что вой осекся хрипением, оружие угодило по назначению. Сбоку раздался человеческий крик, и чародей поспешил туда. Воина в белом плаще и сбившейся на сторону куфии прижал к стене обиталища Джудана какой-то мерзкий упырь. Плечо человека пробил заостренный деревянный кол, выдранный из хлипкого частокола, окружающего поселок. Деревяшка держала упыря на расстоянии, а тупое тулово все равно пыталось достать преданного забитыми могильной землей когтями, мешая само себе.