Восход черной звезды
Шрифт:
Издевку в вопросе я, несомненно, уловила, но наступив на горло собственной гордости, холодно ответила:
– Шенге научил меня одной несомненной мудрости: полученное без усилий — выброшенное. Никаких законов о "равенстве и братстве" не будет. Свобода станет привилегией, и получат ее достойные. Как уже было сказано, мне нужны мастеровые, ремесленники, торговцы. Те, кто сумеет заплатить за свою свободу служением империи.
Взгляд кесаря несколько изменился, а затем он произнес то, чего я не ожидала услышать без боя:
– Что ж, не имею ничего против.
Впору было издавать радостный возглас.
– Издавай, — язвительно произнес великий император, в очередной раз напомнив,
Ничего, я готова смириться даже с этим, в конце концов, если приноровиться, можно неплохо экономить время на обсуждение рабочих вопросов.
И все же следующий пункт я озвучила, произнеся вслух:
– Дороги.
По пути в столицу Эррадраса мы коснулись данного вопроса и я превосходно помнила раздраженно брошенное мне "Этим ты и займешься", но — учитывая обстановку, я ожидала, что просто так дороги строить мне никто не даст. По той простой причине, что хорошие дороги с одной стороны путь для развития страны, но с другой — комфортный путь для завоевания.
– Я рад, что ты это понимаешь, нежная моя, — задумчиво произнес кесарь.
Подумать ему действительно было о чем.
– Дороги нужны, просто необходимы, — сказала я.
Кесарь величественно кивнул, подтверждая, что превосходно меня услышал.
И в этот момент я услышала трель.
Странную, тревожащую переливчатую трель, которая прозвенела сначала казалось бы над всем замком, а затем неожиданно отчетливо и явственно уже непосредственно в спальне. Я, так и замерла, удерживая прядь волос, а вот кесарь… Кесарь всем телом подался вперед, его глаза засверкали так, как сверкал бы идеально ограненный бриллиант, попади на него солнечный луч.
– Интересная характеристика, — зло произнес император. А затем приказал: — Нежная моя, приведи себя в достойный вид.
Между тем трель усилилась. Она становилась все громче, явственно действуя мне на нервы.
– У меня странное ощущение, что с вами пытаются связаться, — заметила я, без возражений направляясь в гардеробную.
И уже когда была там, услышала:
– Им придется подождать до твоего возвращения.
И кто бы мне сказал, почему от этих слов на моих губах заиграла улыбка. Впрочем, сама знаю почему — нам явно предстояла встреча с главными противниками, и мне было безумно приятно, что кесарь не отстранил меня от этой встречи.
Рабыни появились как и всегда безмолвно, и так же без единого звука растянули на руках каждая по второму платью, после чего замерли, видимо… предлагая мне выбрать? Не совсем уверенная в правильности предположения, я подошла, коснулась первого жемчужно-серебристого платья — нежная, упругая при растяжении ткань только выглядела как прежние доспехи, на деле была явно не в пример удобнее. Вторая оказалась еще нежнее на ощупь, третью я не стала даже трогать. Молча указав на первое платье, безропотно позволила себя одеть, постояла, нервно постукивая ногой, пока мне заплетали волосы, выпрямилась когда надевали покров и обруч поверх, и едва не упорхнула не обувшись.
Рабыни не остановили, нет, просто ближайшая к двери рухнула на колени, обратив тем самым мое внимание на себя. И едва я недоуменно посмотрела на девушку, все так же молча протянула мне бархатную подушечку с лежащими на ней жемчужными туфельками. Не говоря ни слова, я схватила туфельки, набегу надела, радуясь тому, что новый вариант облачения позволяет нормально наклониться, и стуча каблучками выбежала в спальню…
Впрочем это уже была не спальня. Так как я спешила, то от порога пробежала несколько шагов и после остановилась… Нет, это уже была не спальня. Огромное залитое проникающими сквозь хрустальный купол светом помещение, искрилось всеми оттенками белоснежного,
Кесарь ожидал меня стоя у полупрозрачной стены и любуясь совершенно сказочной композицией облаков. При моем появлении он повернулся, выждал мгновение, давая мне оценить те изменения, которые претерпела спальня и протянул руку, призывая к себе. Я подошла, испытывая странное недоумение по поводу его направленного на меня восхищенного взгляда, вложила пальчики в его ладонь, после чего император проводил меня к столику. Усадив, галантно пододвинул стул, сел рядом и вопросительно посмотрел на меня.
Естественно я кивнула, испытывая неимоверное чувство нетерпения — как же, судя по все продолжающемуся звону, нас все так же желал видеть главный враг.
– Твое нетерпение забавляет, нежная моя, — с неожиданной нежностью произнес кесарь. А затем жестко добавил: — Контролируй мысли.
И все нетерпение, любопытство и интерес к предстоящему, исчезли, уступив собранности.
– Полагаете, темные так же способны читать мысли? — мгновенно спросила я.
– Недооценивать противника — глупо.
– Переоценивать не менее глупо, — парировала, с самой очаровательной улыбкой на губах.
Я была готова к схватке. Кесарь так же. Тянуть далее смысла не видела.
Император величественно кивнул, соглашаясь со мной и откинулся на спинку стула, сосредоточив взгляд в центре этого преобразившегося помещения. И центр залы засверкал радужно-серебристыми осколками. Они потянулись друг к другу, образуя внушительное, как минимум в два человеческих роста зеркало, в котором в первую секунду отразились мы — пара величественных светлых (моих темных волос не было видно под покровом, под этой одеждой в целом мало что было видно), а затем, мигнув, отразило иное, сумрачное, освещенное красными стилизованными под глаза фонарями. И в свете этих жутких фонарей я разглядела массивный овальный деревянный стол и сидящих за ним шестерых темноволосых мужчин, облаченных в черные шелковые рубашки, с распущенными разметавшимися по плечам иссиня черными волосами, смуглой кожей, надменным и чем-то неуловимо схожим высокомерным выражением лиц, и красными, искрящимися, сверкающими словно угольки на ветру глазами. И мгновенно сделала вывод — эти шестеро родственники. Присмотревшись, поняла, что темный в центре вероятно отец, его плечи и телосложение отличалось массивностью, остальные похоже сыновья. И… это успокоило. Говоря откровенно я ожидала куда более сильного противника, но один авторитарный папаша и пять марионеточных сосунков-сопровителей — это по большому счету не проблема.
— Нежная моя, ты восхищаешь, — на оитлонском произнес кесарь.
«Комплимент могу вернуть многократно», — подумала я, выжидающе глядя на темных. Темные с не меньшим ожиданием, но с гораздо большим интересом взирали на нас. Молча.
Молчание затягивалось, я же начала почти физически ощущать исследующие меня взгляды. Темные банально раздевали глазами, и это заставило порадоваться неимоверно скромному одеянию. Не то чтобы я чего-либо смущалась, но удовольствие доставляла сама мысль о том, что противникам придется использовать всю свою фантазию, чтобы представить меня, и даже это им не поможет. Впрочем, им уже мало что поможет — будем откровенны, я и кесарь, это сила способная свернуть горы. В смысле я сама по себе сила, а кесарь реально способен сворачивать горы.