Восход ночи
Шрифт:
Секунду жуткую тишину нарушало лишь биение крови в висках. И вдруг — дзынь! — из кармана куртки выскользнула склянка со святой водой и разлетелась стеклянным фонтаном брызг. Звяк! Сюрикены посыпались на пол, будто серебряные снежинки.
Робби взревел и метнулся к двери, волоча за собой Доун. Изливая свою ярость, он размахивал девушкой, словно куклой. Все вокруг замелькало, как кадры на проматываемой пленке.
Тело среагировало, точно при неудачном трюке. Доун сгруппировалась и начала маневрировать, уворачиваясь от…
Тр-р-рах!
И очень кстати, потому что Робби уже размахнулся для следующего удара…
В попытке затормозить Доун ухватилась левой рукой за первый попавшийся стол, но Робби дернул посильнее — и стол с визгом проехался по полу. Прямо к виску понесся край полки, и на один ужасный миг ей вспомнился тот день в парке — Фрэнк, карусель, зеленая трава, летящая ей навстречу…
Доун заорала от ужаса, ловко извернулась в воздухе, пытаясь уберечь лицо…
Бум! Правое плечо с размаху врезалось в угол стеллажа и тоже онемело. Одному богу известно, на что она сейчас была бы похожа, не подвернись ей стол…
И тут Доун поняла, что опять летит вверх.
— Эва! — закричала она.
Этот умоляющий вопль был адресован вовсе не той, что произвела ее на свет, — блудной матери, чей призрак ласково звал ее всего несколько минут назад.
Или все-таки ей?
Стоило Доун произнести имя матери, как рука Робби замерла. Доун ударилась головой о стеллаж. В глазах сначала потемнело, а потом взорвался фейерверк разноцветных искр. Рассеченную скулу нестерпимо жгло.
Только услышав звон упавшего на пол распятия, Доун поняла, что все это время сжимала его в руке. Робби ослабил хватку, и девушка полетела вслед за своим оружием.
Доун подтянулась, ловя ртом воздух, и встала на четвереньки. По лицу потекла кровь. Нужно помочь Кико.
— Твоя мама, — сказал Робби, и снова по-птичьи наклонил голову. Но на этот раз это была голова прекрасного призрачного существа, а не маленького мальчика. Его голос звучал так, словно в нем сплавились воедино годы страданий. — Мечтательница… Эва была моим другом.
— Да, да! Другом и коллегой по съемкам. Ради бога, можно я подойду к моему другу?
Господи… Кико… За свою профессиональную жизнь Доун видела немало несчастных случаев — один из ее коллег-каскадеров чуть не свернул себе шею, упав с высоты, да и саму ее от перелома позвоночника не раз спасало только чудо — поэтому она знала, что дело плохо. Черт, нужно скорее до него добраться.
С деловитостью, от которой кровь стыла в жилах, Робби начал втягиваться внутрь и понемногу принял свой прежний облик. Воспользовавшись этим, Доун расстегнула наплечную кобуру. Вампир снова уставился на нее, словно пытался разглядеть в ней черты Эвы, и Доун опустила руку. Неизвестно, успеет ли она выхватить оружие, так что лучше не нервировать Робби попусту. Сначала нужно успокоиться, дождаться
Вампир почуял запах крови и начал принюхиваться. В его глазах закружились разноцветные водовороты.
Медленно, стараясь не делать резких движений, Доун достала с нижней полки стопку бумажных салфеток и приложила их к порезу на щеке. Она хотела спрятать кровь от Робби, хотя прекрасно понимала, что в этом нет никакого смысла: вампир остается вампиром, и для него она — всего лишь добыча. Несмотря ни на что, она медленно двинулась в сторону Кико.
— Он жив, — заметил Робби. — Я слышу его пульс.
Она сверкнула на него глазами, забыв в своем бешенстве о ментальной защите, не думая ни о чем, кроме друга.
Вторжение было мгновенным. Глаза Робби вспыхнули, притягивая ее взгляд, и он ринулся в ее сознание. Доун попыталась остановить его, но вампир продирался в самые заветные уголки ее души, вороша ее тайные мысли, грубо выдергивая одно воспоминание за другим. Доун схватилась за сердце.
— Нет! — Она пыталась вытолкнуть его всей силой своего отчаяния. Она не давала ему разрешения войти…
— А ведь мы с тобой похожи. — Он улыбнулся, но не ослабил контроль. — Ты тоже не хотела возвращаться домой.
Он подошел ближе и его ноздри снова затрепетали.
— Позволь мне напиться? Пожалуйста?
— Нет.
Как ни странно, вампир не пытался принудить ее физически, хотя мысленно удерживал ее в тисках своей воли. А Доун продолжала сопротивляться. Но даже направляя всю энергию на защиту, девушка успела мельком подумать: «Почему он не пытается взять мою кровь силой? Что его сдерживает?»
— Я голоден, — сказан Робби. — Можно, я…
— Нет.
Словно в отместку, он еще раз грубо прошелся по ее памяти, пока не наткнулся на образы Эвы и Фрэнка. Похоже, находки привели его в восторг.
— Я сказала нет, ты, маленький… — Она глубоко вдохнула и заорала: — …Недоносок!
Взрыв ее ярости отшвырнул вампира: Робби отлетел к стене и ударился головой о стеллаж. Доун захлестнула волна очищающего гнева, которую она тут же направила на мерзкое создание. Пусть знает, с кем связался!
Как ей это удалось? Ладно, плевать, сейчас не время строить гипотезы.
— Держись от меня подальше, — приказала она, сверля его взглядом.
Робби дотронулся до пореза на лбу и, кажется, удивился, почувствовав кровь. Потом изумленно уставился на Доун, словно она была существом нового, неизвестного науке вида. Но, главное — он оставил ее в покое! А уж она-то постарается, чтобы все так и оставалось.
— Ты скучаешь по отцу, — заметил Робби спокойно, словно никакой драки и не было. Наверное, его заинтересовало то, что у них обоих проблемы с предками. А может быть, он просто знал, что всегда сможет одолеть ее одной левой, и поэтому не спешил. — Больше всего на свете тебе хочется снова его увидеть.