Восход тьмы
Шрифт:
– Я подумала, Уилл, что ты мог бы начать, – предложила мисс Грейторн. – Ты начнешь петь что-нибудь на твое усмотрение, а люди постепенно умолкнут, станут слушать, и воцарится полная тишина. Это гораздо лучше, чем я начну звонить в колокольчик и объявлять о том, что «у нас сейчас будет концерт, все ли согласны с этим?»
– Думаю, вы правы, – сказал Уилл, хотя пока не мог решить, какую песню спеть, знал только, что музыка должна быть спокойной. Подумав немного, он вспомнил короткую меланхоличную песенку, которую школьный учитель музыки переработал для его голоса в предыдущем семестре в качестве эксперимента. Войдя в образ, Уилл запел прямо на том месте, где стоял.
ВРазговоры вокруг него смолкли, и стало тихо. Он увидел, как жители деревни поворачиваются в его сторону, и чуть было не сфальшивил, когда узнал лица людей, которых очень хотел здесь видеть, но прежде не заметил. Они были здесь, в дальних концах холла: фермер Доусон, Старый Джордж, Джон Смит и его жена – Носители Света были снова готовы образовать свой Круг, если это будет необходимо. Рядом с другими членами семьи Доусонов стоял и отец Уилла.
Земля круглая, говорят путешественники,Но путь всегда прямой.Иди вперед, иди, но правда в том, чтоДорога приведет тебя назад.Краем глаза Уилл с ужасом заметил Странника: завернувшись в покрывало, как в плащ, он стоял в дверном проеме маленького лазарета и слушал. Мальчик изумленно смотрел на него. Вероломство и страх исчезли с его узкого морщинистого лица, а вместо них появились тоска и безысходность. В глазах заблестели слезы. Это было лицо человека, которому вдруг показали что-то невероятно ценное, что он безвозвратно потерял.
На секунду Уилл почувствовал, что своей музыкой он может возвратить Странника в Свет. Он смотрел прямо на него и пел, взывал к нему этими печальными нотами, и Странник стоял, несчастный и потерянный, глядя в прошлое.
Но прежде, чем круг повернет к дому,Он уведет далеко-далеко;В лунном сиянии пролегает длинная дорога,Которая уводит меня от моей любви.Весь зал застыл в драматичном молчании, слушая чистое сопрано мальчика. Высокое проникновенное пение разливалось в воздухе и казалось поистине неземным. Когда песня закончилась, над холлом повисла звенящая тишина, – эта часть выступления была самой важной для Уилла. А потом раздались громкие аплодисменты. Они доносились даже из самых дальних уголков комнаты. Мисс Грейторн обратилась ко всем:
– Мы подумали, что все желающие могут принять участие в этом небольшом представлении, чтобы заглушить бурю и скрасить наше пребывание здесь. Кто желает присоединиться?
Голоса радостно загудели, и Пол начал играть на старой флейте, извлекая из нее низкие, протяжные звуки. Нежное сладкозвучие флейты наполнило комнату, и Уилл чувствовал себя более уверенно, слушая музыку и думая о Свете. Но в следующую секунду даже музыка не могла придать ему сил. Он и вовсе перестал ее слышать. Волосы на затылке зашевелились, кости начало ломить. Он знал: что-то или кто-то подходит все ближе и ближе, желая зла поместью и всем, кто находится внутри него, а больше всего – самому Уиллу.
Ветер усиливался. Теперь он завывал так, что скрипели оконные рамы. И вдруг послышались тяжелые удары – стук в дверь. В другом конце холла Странник подскочил на месте, его лицо снова исказилось и напряглось в ожидании. Пол продолжал играть и ничего не слышал. Грохочущий стук в дверь раздался снова. Никто из присутствующих не слышал этого звука, вдруг понял Уилл; и причина была не в громком завывании ветра, просто этот звук предназначен не для их ушей, и они даже не предполагали, что происходит в данный момент в поместье. Стук обрушился в третий раз, и мальчик понял, что должен ответить. Незаметно для всех остальных он подошел к двери, взялся за большое стальное кольцо, которое служило ручкой, прошептал что-то на Старом наречии и, толкнув дверь, резко открыл ее.
Буран ударил ему в лицо, мокрый снег хлестал по щекам, ветер со свистом пронесся по залу. Снаружи в темноте огромный черный жеребец встал на дыбы над самой головой Уилла, вращая белыми глазницами и ударяя в воздухе копытами, с его обнаженных зубов летела пена. А над жеребцом сверкали голубые глаза Всадника и пылали его рыжие волосы. Не помня себя, Уилл закричал и выбросил одну руку вперед для самозащиты.
Черный жеребец взревел и вместе с Всадником упал назад в кромешную тьму; дверь захлопнулась, и в ушах Уилла звучала теперь только сладкая мелодия старой флейты, на которой играл Пол. Люди сидели спокойно в тех же позах, что и раньше. Медленно Уилл опустил свою руку, все еще поднятую над головой, и вдруг неожиданно для себя заметил то, о чем совершенно забыл. На внутренней стороне руки, которую он только что направил на Всадника, был шрам от ожога. Он вспомнил, как в другом огромном зале он обжегся о Железный Знак, когда Тьма в первый раз атаковала его. Леди тогда вылечила ожог. И Уилл забыл о том, что шрам от ожога остался. «Один знак огня уже с тобой…»
Так вот что она имела в виду.
Один знак огня сдерживал натиск Тьмы; возможно, он не давал ей атаковать во всю мощь. Уилл устало облокотился на стену и постарался дышать медленнее. Но когда он бросил взгляд на умиротворенных людей, слушавших музыку, то вдруг заметил фигуру, которая мгновенно разрушила всю его уверенность, и интуиция подсказала ему, что его перехитрили. Ему казалось, что он принял вызов, и так оно и было. Но, сделав это, он открыл дверь между Тьмой и Странником, и это придало Страннику сил, он обрел могущество, которого жаждал.
Сейчас Странник стоял, распрямив спину, подняв голову вверх, его глаза ярко горели. Он держал одну руку высоко над головой и кричал чистым сильным голосом:
– Приди, волк, приди, пес, приди, кот, приди, крыса, приди, Хэлд, приди, Холда, я призываю вас! Приди, Ура, приди, Тэн, приди, Колл, приди, Куэрт, приди, Мора, приди, Мастер, путь открыт!
Призывы продолжались, звучал длинный список имен, и все они были известны Уиллу из Книги магии. В холле поместья никто не мог слышать или видеть этого, и концерт шел своим чередом. Закончилось выступление Пола, и тут же громко начал читать монолог старый мистер Дьюхерст. Никто не смотрел в сторону Уилла и не замечал его. Он думал, разговаривает ли его отец все еще с мистером Доусоном и не заметит ли случайно, что его младшего сна нет в поле зрения.
Звенящий голос Странника по-прежнему выкрикивал призывы. И вдруг Уилл с удивлением заметил, что вокруг него начали происходить перемены: старый зал поместья возвращался в его сознание, а вид современного холла постепенно стирался. Фигуры родных и друзей становились бледными, только Странник оставался таким же ясным, как и прежде, стоя в конце большого зала вдалеке от огня. Уилл не отрывал глаз от группы таявших фигур, среди которых был и его отец, и собственными глазами увидел эффект раздваивания, благодаря которому Носители Света могли перемещаться во времени. Фрэнк Доусон как будто раздвоился, оставив одну из своих форм блекнуть в настоящем, а вторая его форма становилась все отчетливее и приближалась к Уиллу. Таким же образом к ним присоединились Старый Джордж, Молодой Джон, его голубоглазая жена, и Уилл понял, что точно так же раздвоился и он сам.