Восходящее солнце Астерии: Мондрад
Шрифт:
– Астериец, я помогу тебе пройти к ведьмам, - наконец, сказал Бен и похлопал Чаннинга по плечу.
– До сегодня судьба была к тебе благосклонна. Надеюсь, боги и дальше будут на твоей стороне.
– Спасибо, - ответил Чаннинг.
– Ты идешь на верную гибель. За это не благодарят. Но если наши судьбы еще раз пересекуться, то я не откажусь от бочонка с ромом.
– Договорились.
Уголки губ Астерийца поползли вверх впервые за все время, проведенное в море. Он задумчиво посмотрел на Бена и постарался запомнить огрубелые черты лица своего нового друга, которые казались ему до боли знакомыми. Вряд ли
– Мы обязательно еще встретимся, - сказал Чаннинг.
– Надеюсь, ты найдешь, то, что ищешь, - ответил Бен.
– Другого пути нет.
– За это стоит выпить.
– И за вашу новую должность, капитан.
– Тысяча чертей! А ведь верно!
– с улыбкой воскликнул квартирмейстер.
Пик Мертвецов впервые услышал смех без злорадства и боли. Даже волны перестали выть от тоски. Два силуэта покидали скалу с надеждой за лучшее будущее. Они верили в свою цель и в ветер, который, наконец, переменился.
Глава 9. Покровительство духов
Вьюга пришла с заснеженных вершин гор и становилась все сильнее, не давая Чаннингу видеть что-либо дальше своего носа. Долговязый Бен разбудил его на рассвете и провел сквозь скалы к началу Волчьего хребта. Дальше он идти не стал, боясь гнева ведьм, которые проживали там согласно слухам. Мало кто мог похвастаться знакомством с этими жрицами темных искусств и при этом остаться в живых. Долговязый Бен не желал испытывать судьбу и становиться одним из них.
Полуденное солнце светило где-то высоко над головой Чаннинга, когда он утопал в снегу и брел в указанном квартирмейстером направлении. Буря становилась сильнее. Она затмевала снежными порывами все вокруг. Кутаясь в плащ, Чаннинг с трудом делал каждый шаг. Его рука, облепленная снегом, еле держалась на весу и прикрывала глаза. Чем дальше он заходил, тем сложнее было идти. Чаннингу казалось, будто небо рухнуло на его плечи и собиралось похоронить заживо в снегах непроходимых гор. Очередной порыв ветра заставил пошатнуться. Следующий - пронзил насквозь и свалил Чаннинга прямо в сугроб. Порывы ветра задували снег в каждую складку плаща. Он стал тяжелее в два раза, если не больше. Чаннинг не мог подняться, чувствуя на плечах тяжесть ткани и большого количества снега. Он проваливался вниз. Руки разгребали сугробы, но они становились еще выше. Чаннинг сделал вздох и почувствовал, как сдавило грудь. Воздух вырвался из рта паром, согревая мелькающие перед лицом снежинки.
Взмах тяжелых крыльев рассек завывания бури. Чаннинг принял его за видение. Он почувствовал, как что-то острое врезается в бок и выдергивает из снежного кокона словно пойманную в пруду рыбу. Тело расслабилось. Поток ветра подхватил его и понес над землей. Чаннинг был уверен, что оказался в когтистых лапах смерти. На этот раз она нашла его. После стольких попыток ее холодные объятья забрали Чаннинга и погрузили во мрак. Он не сопротивлялся, только напоследок шепнул имя.
– Кейт, - слетело с его губ, но голос заглушила снежная вьюга.
***
– Тише-тише. Не пугай нашего гостя, - раздался женский голос словно издалека.
Чаннинг лежал с закрытыми глазами и не верил своим собственным чувствам. Он ощущал тепло очага и запах свежей выпечки, а еще супа, которого будто не пробовал свыше ста лет. Рот наполнился слюной от аппетитного аромата. Ему показалось, что он умер и сейчас находиться в раю, где Кейт готовит ему вкусный ужин и рассказывает сказки у камина. Это видение было настолько ярким, что Чаннинг не сразу услышал знакомый шелест крыльев.
– Ну вот, ты все-таки разбудила его, глупая птица, - воскликнул все тот же женский голос только уже совсем рядом.
Глаза Чаннинга приоткрылись. Вспышка света заставила их снова закрыть. Он попытался повторить попытку и на этот раз у него получилось. Чаннинг сощурился, рассматривая пещеру. В ней было светло и уютно. Букет запахов витал вокруг словно благовонья в церкви. Если раньше волчий нюх Чаннинга смог бы опознать каждую его нотку, то сейчас клубок запахов заставил громко закашляться. Чьи-то нежные руки заботливо коснулись лба.
– У него жар, - сказал женский голос.
Чаннинг почувствовал, как мокрая ткань охладила теплый след, который остался после прикосновения руки незнакомки. Он не видел лица девушки. Перед глазами стелился туман. Он скрывал ее очертания словно таинственной дымкой. Чаннинг хотел заглянуть сквозь нее, но не смог. Веки снова потяжелели, и мрак утянул обратно в бездну.
– Спи, - спокойно произнесла девушка и Чаннинг послушался.
Он не нашел в себе силы бороться с ее приказом. Чаннинг не знал, как долго длился его сон. Когда он проснулся, никого уже рядом не было. Голова гудела от запаха трав, а в горле пересохло, будто не пил целую неделю. Чаннинг скинул с себя медвежью шкуру и попытался встать. Его лицо вытянулось в удивлении, когда рубахи на нем не оказалось. Так же, как и штанов.
– Какого хрена?
– не успел сказать Чаннинг, как уханье совы оборвало его на полуслове.
Птица сидела на небольшом возвышении из досок и смотрела на него, выпучив глаза. Ее перья были белыми словно свежевыпавший снег.
– Чего уставилась?
– грубо спросил Чаннинг, чувствуя себя неловко под ее пристальным взором.
– Не обижайся на нее, - неожиданно раздался женский голос.
– Она не часто встречала мужчин, тем более в таком виде.
Чаннинг увидел, как мелькнула тень возле входа в пещеру. В нее вошла девушка, и его рука невольно потянулась обратно за медвежьей шкурой.
– Можешь не прикрываться. Ночь была длинной, и я уже успела увидеть достаточно, - сказала она в ответ на его порыв и откинула с лица белокурые локоны.
Для девушки, которая жила в пещере, незнакомка была невероятно красива. Ее глаза цвета ясного неба прекрасно смотрелись на фоне золотых волос. Они струились по плечам и собирались в толстую косу до самого пояса. Девушка сняла серебряный плащ и повесила его на спинку стула. В другой руке она держала корзину с ярко-алыми ягодами.
– Могу ли я узнать причину своего неподобающего для разговора с девушкой вида?
– спросил Чаннинг.