Восхождение тени
Шрифт:
– Но уверена, никто не посмеет напасть на столь большой отряд!
– Не сомневаюсь, что вы правы. Но это не означает, что никто не попытается выстрелить в нас из укрытия из ружья или лука, – он подал ей шлем с кольчужной бармицей. – Так что вам придётся надеть ещё и вот это, принцесса.
– О, ну хоть с ним можно я повременю до того, как мы выйдем из шатра?
Принц наконец улыбнулся. Бриони пришлось признать, что Энеас действительно крайне хорош собой – широкое открытое лицо, волевой подбородок…
– Конечно, моя леди. Но потом, пожалуй,
Принц отдал распоряжение своим людям готовиться к походу на север, а сам вместе с Бриони и личной охраной поскакал туда, где всё ещё под неуютным присмотром сианских солдат находились комедианты.
– И вновь мы избавлены от самой скверной участи благодаря вам, принцесса, – приветствовал её Финн Теодорос.
– Участи, которая вам не грозила бы, если бы не я, – возразила девушка. – Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы возместить вам урон. Как остальные?
– Как вы, верно, и сами догадываетесь, – повёл рукой Финн, – оплакивают смерть Дована. Мы все любили его, но, думаю, Эстир любила его больше, чем кто-либо из нас мог предположить.
Бриони вздохнула:
– Бедный Дован. Он всегда был так ко мне добр. Если когда-нибудь я верну трон, я построю театр и назову в его честь.
– Это будет поистине доброе дело, но я бы не стал упоминать о нём сейчас, пока рана ещё свежа, – покачал головой актёр. – Не могу рассказать вам, как заныло у меня сердце, когда они увели вас, ваше высочество – и всё же, вот вы снова здесь! Есть в ваших приключениях нечто достойное сказания, вот какая мысль всё время приходит мне в голову, и подозреваю, что это я ещё не слышал от вас и о половине того, что с вами происходило.
– Теодорос может превозносить тебя до небес, – послышался голос сзади, – но не жди того же от меня!
Бриони обернулась и обнаружила Эстир Мейквелл, буравящую её взглядом красных глаз из-под спутанных грязных прядей.
– Эстир, мне так жаль…
– Да ну? – женщина как будто вся сжалась в комок и в то же время была напряжена, как животное, готовое броситься. – В самом деле? Тогда почему ты не спросила, где Дован, чтобы отдать ему последний долг, как только пришла сюда?
– Я хотела…
– О, разумеется! – Эстир схватила принцессу за руку, да так грубо, будто хотела её оторвать. – Тогда идём! Пойди, взгляни на него!
– Эстир… – предупреждающе начал Финн.
– Нет, я пойду, – остановила его Бриони. – Конечно, я пойду.
Она позволила женщине протащить себя через дорогу и немного дальше, к опушке леса, туда, где их и подстерегли.
Тело высокого парня лежало на земле, лицо и грудь покрывал один из ярких плащей, которые он носил на сцене, когда играл бога Волиоса.
– Вот, – выговорила Эстир, – вот, что у меня от него осталось.
Она отвернула ткань, открыв длинное лицо Дована, белое, как рыбье брюхо.
Женщина закрыла ему глаза и подвязала челюсть, но вопреки всем успокоительным словам, которые говорят обычно, стремясь утешить скорбящих, было совсем не похоже, будто добрый великан просто уснул. Теперь он стал просто предметом, сломанным и бесполезным.
«Как бедный Кендрик, – пришло Бриони в голову. – Вот кровь румянит его щёки, а вот она уже высыхает пятном на полу. Мы превращаемся в ничто, когда жизнь уходит из нас. Наши тела – ничто».
– Ты что, льёшь слёзы? – сердито спросила Эстир. – Плачешь над моим Дованом? А тебе не занимать наглости, принцесса ты там или нет. У тебя гордыни на бога хватит, если ты можешь рыдать над ним, когда из-за тебя же самой он и лежит тут! – она указала на страшное, пустое лицо. – Посмотри на него! Смотри! Он – всё, что у меня было! Он хотел жениться на мне, когда мы скопим немного денег! А теперь он… он просто… – женщина покачнулась и упала на колени, вздрагивая и всхлипывая. – Пусть Керниос охранит тебя в пути и п-примет в свои владения, милый мой Д-д-дован…
Бриони протянула руку и коснулась её плеча; Эстир зло сбросила её ладонь.
– Нет! Другие могут хоть хвостом перед тобой вилять, но это всё ты виновата! Ты никогда о нас не думала!
– Эстир, – упрекнул её Финн, поспешно подходя к Бриони, – ты говоришь глупости. Принцесса тут ни при чём…
– Ещё как при чём, – выкрикнула Эстир Мейквелл, – но никто другой ей и слова не скажет, потому что она – проклятая королевишна! А мне-то что за дело? Мой любимый у-умер – мой последний шанс! Последний… – она опять согнулась в рыданиях и уткнулась головой в грудь мертвеца. – Дова-ан!..
– Пойдёмте, принцесса, – сказал Финн. – Никто больше вас не винит.
Но Бриони прекрасно видела, что никто больше и не подошёл к ней по её возвращении – что Невин Хьюни и Педдер Мейквелл, и остальные наблюдали издалека, как будто некое заклятье превратило её во что-то новое и слегка пугающее.
– Я присмотрю, чтобы его достойно похоронили в Лайяндросе, – пообещала она Финну. Принцесса поглядела туда, где ожидал её Энеас со своими людьми, вежливо остановившись в отдалении, чтобы дать ей спокойно пообщаться с её, как он полагал – и как Бриони сама полагала – друзьями. – Это меньшее, что я могу сделать.
– И снова я повторю, не вините себя, ваше высочество. Дороги в нынешние времена опасны, а мы большую часть жизни провели в пути. Это могло случиться независимо от того, были бы вы с нами или нет.
– Но вы были со мной, Финн, и я не оставила вам иного выбора. Если бы не я, Дован мог бы никуда не ехать вовсе – мог бы обосноваться где-нибудь и держать ферму вместе с Эстир.
– И заразиться чумой или попасть на рога собственному быку. Не уверен, что верю в богов, но Судьба – дело другое, – Финн покачал головой. – Наши смерти найдут нас, принцесса, – моя, ваша, Эстир Мейквелл – и неважно, станем мы прятаться от них или нет. Смерть Дована нашла его здесь, вот и всё.