Восхождение язычника 3
Шрифт:
— Действительно, так и есть, — кивнул я, соглашаясь с доводами мага.
— Сила первостихий самая быстрая и самая могучая магия. Но сила не всегда побеждает искусство. Есть так же смешанные заклинания, или, как их еще называют, вторые стихии, они образуются из слияния первых между собой или так называемой общей магией.
— Общей магией?
— Совсем здесь забываться начал, — пробурчал он мне в ответ. — Есть еще вид магии, даже не вид, а набор приемов, который доступен всем одаренным без исключения. Их немного, но для овладения ими нужно время, а не сила или искусство. Так вот, вторичные стихии — это, например, заклинания крови,
— Я понимаю, — перебил я мага. Действительно. Все понятно. Вода в человеческом организме и то, из чего он состоит. Все просто.
Венетий удивленно на меня посмотрел и продолжил:
— Стихии земли и огня образуют стихию магмы и так далее. Это получило и дальнейшее развитие, пример — сила разумников или ментальных магов, она образуется из стихии крови и общей магии. Если честно, каждый маг пытается дополнять первостихию, когда есть такая возможность. Но пока основой плетений является одна сила, стихия считается чистой. Две или три, равномерно лежащие в основе стихий, — вторичная, третичная или четвертичная. Но чем дальше от первых стихий уходят маги, тем сложнее по форме и слабее по силе получаются плетения. Тем больше времени они занимают, и тем больше используется методов для их контроля.
А вызов элементалей недоступен уже вторичным стихиям. Это вечная борьба между силой и искусством. Между дубиной и мечом. Четвертичная стихия, например, некромантия, состоящая из двух первых и третьей, земли, смерти и разума, вообще непригодна к скоротечному бою. Зато во время осад или правильных сражений некроманты — могучие соперники. Они используют вербальный, начертательный и другие способы контроля плетений. Многие к начертательному способу добавляют жертвоприношение, и он становится ритуальным. Тебе все понятно?
— Да, — озадаченно протянул я. Вроде все просто и понятно. О многом я даже и не задумывался, вот что значит хорошо поставленное изучение магии. И если честно и не врать самому, от полученных знаний я пребывал в некоем обалдении.
— А артефакты, магия жизни и смерти? — задал я следующий вопрос, просвещаться так просвещаться на полную.
— Артефакты покрываются вязью знаков или рун. С этого рунные маги и живут. Я им и являюсь, поэтому нас и называют артефакторами. В бою мы мало чего стоим. Так вот, если загнать в предмет простое плетение первостихии, то артефакт может быть готов к применению длительное время. Когда сила, находящаяся в нем, использована, он рассыпается пылью, сам предмет не выдерживает резкого выхода заклинания. Если загнать плетение вторичной стихии, то время жизни такого артефакта сократится на порядок. Не терпят стихии друг друга без контроля мага. Да и контролировать постоянно — терять крупицы силы. Зачем это делать? Дальше еще хуже. Понимаешь?
— Ага.
— С магией смерти и жизни тоже не все просто, — продолжал Венетий. — Фактически, по моему мнению, это две разные части одного целого. Способности к управлению энергиями этих сил похожи на способности к стихийной магии. И так же врожденные, как и способности к стихиям. Магия смерти эффективнее в бою. Жизни — во всем остальном. Хотя, как мне кажется, магия жизни и в бою не меньше смертоносна, чем магия смерти. Причем магам таких сил может быть легче применять свои заклинания в местах проявления этих самых сил. Магам смерти — на кладбище или в битве, где сама смерть пропитывает воздух. Магам жизни — в лесу.
Теперь становится понятней
— То есть некоторые артефакты после применения разваливаются в прах? — решил уточнить я, вспомнив медальон у колдуна.
— Я же об этом тебе только что сказал, в основном да. Бывают исключения, которые применяют при защите крепостей и городов, но там построение этих самых артефактов происходит по-другому, да и другие исключения все же существуют.
— Я недавно встретил одного человека в бою. Силой он владел, но, как сам сказал, был рожден простым человеком, не одаренным. Он приносил людей в жертву на алтаре и говорил о своем боге. И в том месте чувствовалась совсем иная сила, я даже и не знаю, как ее описать, и мне кажется, именно благодаря ей он и мог использовать свои силы.
— Последователь разрушителя, — прошипел Венетий. — Надеюсь, ты его убил? Не должна такая зараза жить!
Я лишь кивнул.
— Есть такое существо, кто-то считает его богом и поклоняется, у нас его прозвали разрушителем. И в обмен на жертвы и при проведении темных ритуалов он действительно может одарить своей силой. Обычный человек получает силы мага. А маг становится еще мощней. Округа пропитывается силой разрушителя, и за пределами этой зоны они теряют свои способности. По крайней мере, так считается, а как на самом деле, я не знаю, я всегда старался обходить такое, очень уж легко потерять себя и измениться, очень уж много примеров, — Венетий на секунду прикрыл глаза.
— Понял, — кивнул я. Значит, я оказался прав в своих размышлениях.
— И вот можешь взглянуть, — я вытащил свой топор, укрепленный Ефимом, и протянул магу. — Мне его укрепил один одаренный.
— Попробую, — со вздохом он принял его в руки.
А после замер, на минуту всматриваясь в него, а после резко подпрыгнул с лавки.
— Что за криворукий идиот это сотворил, просто забил силой и еще немного повредил структуру металла, руки ему бы оторвать с таким подходом, — возмущенно произнес Венетий, тряся моим топором.
— Один из моих людей таким образом укрепляет предметы.
— Да, укрепить так возможно, но каждый раз, как это делает, он нарушает структуру, и в один прекрасный момент оружие у тебя в руках просто сломается, а то и прахом рассыплется.
Я лишь кивнул, приняв слова мага к сведенью, не подпускать Ефима к укреплению. А лучше бы его к Венетию вовсе на учебу отправить. А еще лучше было бы Венетия забрать с собой.
— Родич говорил, что ты отца с дядей и брата сводного чему-то научил, а меня сможешь? Но я и сам кой-чему научился, — и, призвав силу ветра, выпустил воздушный таран в небо.
Венетий возмущенно на меня посмотрел, а после выдал:
— Бездарь, глупец, неуч, ты магичишь на голом контроле, теряя таким образом уйму силы, растрачивая ее просто в никуда.
Было неприятно такое слышать, все-таки учителей у меня не было, все сам. Методом тыка, так сказать.
— И что мне теперь делать? — спросил я в полном обалдении.
Глава 14
— Изучать истинную речь, или, как ее еще называют, язык магов, — усмехнулся Венетий. — На ней плетут заклинания поклонники словесной магии. У нас считается, что это язык самого создателя. Также есть теория, что это первый язык, на котором говорили разумные.