Восхождение язычника 3

Шимохин Дмитрий

Он только хмыкнул на мои слова, а после произнес:

— Обожди. — И скрылся за воротами.

Я же думал над его словами. Вот такой привет из прошлого от деда. Узы, которые связывают нашу семью с другими окрестными жителями Устки, далеко идут.

Вот только не всем словам Возгаря я верю. То, что он отправил Божену к Снежане, как некая благодарность мне, видимо, правда, поди, еще и наказал чего. А вот то, что еще тогда решил подарить ее мне, вызывает сомнения. Захотел бы, подарил бы сразу.

Да,

наш род сейчас должен Возгарю за его помощь. А мой род в окрестных землях набрал большой вес, и с нами многие предпочитают дружить. А таким подарком Возгарь делает уже лично меня должником, и в случае чего я буду стоять за него, а там, где я, там и весь мой род. И отношения с ним или его семьей переходят уже маленько в другое русло, уже не «я тебе — ты мне», а вполне дружеские. Молодец, красивый ход, и лично я против него ничего не имел. Возгарь, конечно, хитрец и своего не упустит, так нет в этом ничего страшного. А гнили и пустой злобы в нем я не видел.

Спустя с десяток минут ожидания, за которые я весь извелся, раздался скрип ворот.

И из них выплыла Божена, одетая в простое платье, за плечами ее была котомка с вещами. И за руку она держала мальца лет трех, одетого в большую рубаху, свисающую по самые щиколотки. Малец щурил глаза от яркого солнца.

А позади них стоял Возгарь, сложив руки на груди, и лыбился во все тридцать два зуба.

Божена с недоумением и удивлением смотрела на меня, а в ее глазах начали плескаться узнавание и радость.

— Я, Возгарь, сын Листвяна, при свидетелях говорю, что отныне Божена и ее сын более мне не холопы, и я дарю их Яромиру, сыну Велерада, — торжественно произнес Возгарь.

Я же продолжал смотреть на Божену и мальца и без всякого дара понимал: это моё, это мой сын!

— Я, Яромир, сын Велерада, при видоках говорю, что Божена и сын ее отныне свободные люди, и слово мое в том крепко.

Божена вскрикнула. Все, она свободна отныне.

А Возгарь с неодобрением помотал головой и махнул рукой.

Я же сделал шаг навстречу Божене, и вот она уже в моих объятьях.

— Яромирушка, — прозвучал мне на ухо нежный голос Божены.

— Кхм, пойду-ка я, — произнес Возгарь и скрылся за воротами.

— Я ждала, — смутившись, проговорила она, когда я выпустил ее из объятий.

— Все хорошо, все будет хорошо, — произнес я и присел на корточки перед мальцом. Он с недоверием на меня взглянул, сделал маленький шаг и спрятался за мамку. — Как его зовут? — в моем голосе прорезалась дрожь.

— Велемар, — тихо произнесла Божена.

— Здрав будь, Велемар, меня зовут Яромир, — и, потянувшись, я потрепал парня по голове. А когда к нему прикоснулся, непроизвольно выпустил силу жизни. И отклик пришел незамедлительно. Я ощутил его точно так же, как и сестру Варну или отца.

Он мой сын, я отец!

А

он же, зыркнув на меня, пуще прежнего и схватился за одежку мамки.

— Ха-ха, — засмеялся я и, подхватив мальчишку на руки, закружил его.

Малец не испугался и не заплакал, а начал улыбаться, его смех вторил мне, а после и Божена присоединилась к нам.

Немного покружившись, я вернул Велемара матери. Сам же отвязал коня от столба и, подхватив мальца, усадив его в седло.

— Ой, — произнесла Божена, когда он попытался вылезти из седла и потянулся к ней.

Успокоив Велемара, мы направились на подворье к прадеду, по пути рассказывая друг другу новости. В основном говорил я, рассказывая о своем путешествии и жизни у греков. А Божена лишь кивала и не сводила с меня глаз.

Добравшись до подворья Рознега, я разыскал Мирославу и попросил ее позаботиться о Божене и Велемаре, заодно уточнил у нее, где прадед.

Посмотрев, как Мирослава уводит Божену и мальца в дом, я направился к храму Триглава, где был прадед.

В сам храм я не стал заходить, усевшись неподалеку в ожидании, когда Рознег закончит.

А дожидаться его на подворье не хотелось, все-таки мысль, что у меня есть сын, так до конца и не уложилась в голове, хотелось побыть в одиночестве и свыкнуться с тем, что я теперь отец. Да и поговорить с Рознегом об этом хотелось без лишних свидетелей, а на подворье всегда кто-то ошивается. А вдруг поругаемся на этот счет и пойдут слухи?

Да и ситуацию с Боженой стоит обдумать, жить-то я с ней буду и Велемара признаю своим сыном. Вот только жениться на ней не смогу. Невыгодна будет эта женитьба мне.

Так, стоп, я не совсем верно рассуждаю. Ведь сейчас все же другие времена и нравы, да и не христианин я, у которых запрет на многоженство. Я свободно могу на ней жениться, а когда будет необходимо, взять в жены другую девушку. Здесь это воспринимается нормально, относительно, конечно. Вон у отца три жены, и ничего страшного, а у Владимира вроде был целый гарем, пока он не принял христианство. Так что можно и жениться. А что, девушка она хорошая, в моем вкусе, опять же, и сына мне родила, да и я ей небезразличен.

Опять же, если потом буду «свататься» к особе из хорошего рода, её родичи могут посчитать это уроном себе и отказать. Да и не каждая пойдет второй женой, тем более после бывшей холопки. М-да уж, ситуация. В конце концов, можно и так жить, никто слова не скажет.

Да и опять, если все получится, у меня будет свой город, а то и княжество, что случится после моей смерти? Я, увы, не вечен и прекрасно это понимаю, дети от разных матерей просто могут все погубить, разорвав доставшее. Вон далеко ходить не надо, да и родные братья за власть еще как дерутся и льют родную кровь.