Восхождение язычника 3
Шрифт:
— Одаренный же я. Силой воздуха, как отец и Беляй. Даром их своим и убил.
— М-да уж, — только и протянул Зорен, не отрывая от меня взгляда. Немного подумав, он заговорил: — То, что сотник решил, хорошо, конечно. Но, думаю, они будут мстить, наверняка есть какие-нибудь родичи. А месть для них много значит. Сюда ко мне они, конечно, не сунутся, враз рога посшибаем. Да и соседей я предупрежу, чтобы смотрели по сторонам. Но в городе подстеречь могут али еще какую пакость удумают. Давай поступим так, ты покажешь мне свой товар. Я его или сам выкуплю, или продам. А ты мне скажешь, чего тебе надобно, я и приобрету. А
Я бросил взгляд на прадеда, но у того лицо было окаменевшее.
Горько вздохнув, я кивнул, принимая предложение Зорена. Как бы ни хотелось остаться, но и подставлять родичей, подводя их под месть или другие неприятности, я не буду.
Мы направились в сторону ладьи, не забыв взять моих людей. Да и Зорен кликнул двоих холопов с крепкими дубинами.
До порта дошли нормально, без всяких эксцессов. А там Зорен показал на четыре драккара, которые стояли в углу. Вот, значит, где норманны обосновались.
И Зорен взошел на борт моей ладьи и начал перебирать товар. Было его немного. Половину все же я Димитру оставил, да еще и подарки делал родичам.
— Что я могу сказать, хороший товар, — вылез из моей ладьи Зорен, потирая руки. — Я у тебя все готов выкупить, да и с ценой не обижу.
— Хорошо, — кивнул я. Мне это действительно было удобно.
— Так, что тебе надобно? Может, у меня что-то нужное тебе найдется.
— Надобно, значит, мне сорок шеломов, брони столько же можно и простых каких. Столько же щитов, не прямых, а выпуклых. Двадцать копий и сорок топоров. Луков с десяток и по три колчана к каждому, с боевыми наконечниками. Еще дротиков боевых связки четыре. И бочонков семь или восемь соли. А еще парус нужен, на боевой драккар, — уточнил я.
— У-у-у, — протянул Зорен. — Куда тебе столько-то, али воевать кого собрался?
Я зло ухмыльнулся в ответ на слова родича.
— Соль у меня найдется. А вот все остальное покупать придется, и денег с товара никак не хватит, — подсчитывая в уме, сказал дядюшка.
— Сколько нужно будет? — тяжко спросил я. Очень уж не хотелось расставаться с золотом.
— Четыре сороковины, если в золотых считать. Я, конечно, попытаюсь цену сбить, но… — и он развел руками.
М-да уж. Дорогое это удовольствие, вооружать людей за свой счет.
И я полез в сумку за указанной суммой и передал ее Зорену.
— Весь товар с ладьи снесите на мое подворье, — отдал приказ Зорен своим холопам.
— Прокоп, помогите им товар отнести, а после ладью охраняйте. И будьте аккуратны, броню на ночь надеть. Октавий, Трофим, Крист и Азат со мной будете, — отдал уже я распоряжение.
Вернувшись на подворье к Зорену, мы вновь уселись за стол. За которым появилось уже хмельное. И потек душевный разговор. Зорен рассказал, что уже не просто помощник купца, а, можно сказать, его торговый компаньон. Да и я более подробно ему поведал о своей жизни у ромеев. За разговорами мы засиделись допоздна.
С утра, перекусив, уже готовые отправиться на причал, попрощались с Зореном и его семьей. Как на подворье к родичу заявилось десяток стражников, разыскивающих нас.
— Посадник Волина требует явиться к нему!
Глава 17
Первая
Кроме недавних событий, на ум больше ничего не приходило, но мне казалось, что вчера мы с главой стражи все решили. И властей города мне поэтому поводу не стоит опасаться, но, видимо, я поспешил, и все еще не закончено. Да и нашли нас легко. Люди видели, что я с Зореном к своей ладье приходил, так что, как нас обнаружили, становится понятным.
Переглянувшись с родичами, я подошел к своим людям и шепнул, чтобы они были настороже. А Зорен кликнул своих слуг с большими дубинами.
В сопровождении стражей мы направились в центр города на площадь. По пути у стражей удалось узнать, что, собственно, случилось и отчего посадник нас требует к себе. Оказывается, норманны бучу подняли и требуют меня наказать за смерть своих товарищей.
По пути на площадь нам встречались горожане, которые туда спешили, некоторые шли с пустыми руками, но большинство было вооруженными. Женщин среди спешащих горожан было мало, но все же они попадались.
Мы наконец вывернули из-за очередного поворота и оказались на площади. Она была похожа на ту, что раскинулась в Щецине. Также два помоста, возвышающихся над землей, и рядом с ними висящий на столбе колокол.
На одном из помостов в резном кресле восседал посадник, мужчина уже в годах, с седыми волосами и бородой. Облаченный в богатые одежды, с круглым золотым медальоном на груди. Слева от посадника стоял глава стражи, в броне и со шлемом на сгибе правой руки, он периодически бросал хмурые взгляды вокруг. Справа же от посадника стоял молодой парень с короткой бородой, как две капли похожий на посадника, вероятно, сын или близкий родич. У этого парня на лице играла легкая улыбка.
Сам же посадник сидел с каменным лицом, опираясь на меч в богато украшенных ножнах.
А площадь была заполнена народом, везде слышались крики и разный гул. На особицу стояли норманны большой толпой, вооружённые и в броне. Между ними и остальными горожанами было пустое пространство в пару метров, этакая зона отчуждения. Горожане бросали в сторону норманнов не самые дружелюбные взгляды. Норманны отвечали тем же самым, а некоторые еще и скалились.
На втором помосте, стоящем напротив посадника, расхаживал норманн в полном боевом облачении. В углу помоста лежали сложенные друг на друга круглый щит и шлем. На вид норманну было за тридцать, в самом расцвете сил. Он был рыжим, а его борода заплетена в три косы.
Сопровождающая стража подвела нас к помосту, на котором восседал наместник.
И он впился в меня взглядом.
— Так вот ты какой, Яромир-колдун, — проговорил он голосом, наполненным какой-то внутренней силой и убежденностью.
После его слов у меня непроизвольно дернулся уголок рта, как будто скрутило судорогой. Мне было противно от того, что меня назвали колдуном.
— Одаренный! Я одаренный, не колдун. С колдунами я сталкивался, они другие. Здрав будь, наместник города Волин, — отвесил я ему поклон. — И ты здрав, глава стражи, — отвесил я уже новый поклон. — И ты здравствуй, незнакомый мне человек, — я отвесил третий поклон. А после резко развернулся на пятках и громко проговорил: — И вы здравствуйте, добрые жители славного города Волин, — и я отвесил четвертый поклон.