Восхождение язычника 4
Шрифт:
Оглядев округу еще раз, я двинулся вслед за толпой, пока шли к княжеской резиденции, успел узнать, каким образом рядом очутился Добрыня.
Оказывается, у него подворье тоже находилось в Словенском конце, да еще и в нескольких улицах от нас. Оказывается, Димитр у нас живет в элитном райончике. Пока мы шли к князю, к нам стекалось все больше и больше проходящих мимо людей, чтобы узнать, а что, собственно, произошло. Так что на правеж к князю завалилась просто огромная толпа, всем было интересно.
— Здесь ожидайте, — прокричал
Я, как и другие участники произошедших событий, разместился близ деревянной площадки. Всеслав уже пришел в себя и стоял, покачиваясь, бросая на меня злобные взгляды, его придерживали за руки. Напавших на наше подворье окружили дружинники, отгоняя от них излишне любопытных.
— Яромир, как думаешь, как все пройдет? Раз Всеслав напал, значит, догадался, что это мы, да и отца его не видно, — шепотом проговорил Димитр.
— Все хорошо будет, вон сколько видоков, что это он напал. Такое не скроешь, да и с рук ему не сойдет, все хорошо будет, — так же тихо ответил я Димитру.
Немного переговорил еще с Димитром и остальными, наконец появился князь. Он вышел из калитки в сопровождении Добрыни и парочки своих блинников, вслед за ним четверо дружинников тащили деревянное резное кресло. Его взгромоздили на деревянную площадку, и князь в него уселся, осмотрев толпу, он хмыкнул и махнул рукой.
Я же толкнул в спину Димитра, который заробел при виде князя. Все же на его подворье напали, он и должен говорить.
— Кхм, княже, на меня и моих близких напали, на тебя уповаю и прошу у тебя справедливости, — поклонившись, произнес Димитр.
— Грек, ты ли это, сказывай давай, что там у тебя произошло, — улыбнувшись, с интересом протянул Владимир.
— Напали на мое подворье, княже, — начал говорить мой друг. Но Владимир жестом руки остановил его.
— Ты сюда подымись, а то ничего не слышно, да и люди пусть послушают, чего у вас там произошло.
Димитр закивал, как болванчик, споро залез на деревянную площадку, предстал перед князем и начал рассказывать, фактически повторив то, что я говорил Добрыне. Как только Димитр закончил, князь перевел свой взор на толпу и медленно проговорил:
— Есть видоки этому, кто подтвердит слова его?
— Да, он все верно сказал, подтвердим, — раздалось из толпы.
И князь махнул рукой, призывая людей на площадку.
На площадку забралось трое. Первым заговорил здоровый детина, который и мне не уступит ростом:
— Здрав будь, княже, и вы, люди новгородские, — отвесил он поклон. — Сосед я Димитра, зовут меня Буйша, я на торг с утра собрался уже идти. Как за воротами шум и крики услышал, осторожно выглянул и увидел, как большая толпа в броне и с оружием ломится на подворье Димитра. На княжеских дружинников они не были похожи, значит, кто другой решился на сие безобразие, кликнул своих, и, похватав, что было под рукой, мы пошли соседа выручать.
— Понятно, — протянул князь. — А вы что скажете? — обратился он к стоящим рядом.
— Все правильно Буйша сказал, на Димитра напали, и мы пришли к нему на помощь, — закивали они.
— И кто же этот глупец, что в моем городе подобное устраивает? — громко произнес Владимир.
Добрыня, до этого стоявший недвижимо рядом с Владимиром, махнул рукой и кому-то в толпе подал знак. И двое дружинников подскочили к Всеславу, схватив за руки, выволокли его к князю.
— Кто же ты такой, лицо вроде знакомое, а припомнить не могу, — пробормотал князь, внимательно всматриваясь в Всеслава.
Добрыня нагнулся к Владимиру и что-то прошептал.
— Значит, ты Всеслав, сын Людевита. И почто ты решил напасть на грека, да еще и посреди белого дня? Твой отец вообще знает об этом? — сурово произнес Владимир, уставившись на Всеслава.
Всеслав утерся и медленно поднялся на ноги, было видно, что ему тяжело это далось.
— Нету отца, умер он, — тяжко произнес он. — Убили его, — с каким-то ревом произнес он. — Я знаю, это ты сделал, ты, — и Всеслав начал тыкать в меня пальцем.
— Ой, дурак, — пробормотал я себе под нос, качая головой.
Взгляды всей толпы скрестились на мне.
Тяжко вздохнув, я влез на площадку.
— Здрав будь, княже, и вы, люди новгородские, звать меня Яромиром, я друг Димитра, вместе мы торговлей занимаемся, а еще я лекарь и людей могу даром своим лечить, о том многие ведают. А то, что Всеслав сказал, то лжа и поклеп. Мы на пиру с ним бились уже раз, за словеса его срамные, да я смотрю, он не уймется. Оклеветать меня хочет.
— Врешь, собака, это ты его убил, я знаю, — дернулся в мою сторону Всеслав, только дружинники его удержали.
Князь же только хмыкнул на мои слова, а Добрыня сделал непонятный мне жест головой и запустил пятерню в свою бороду.
— Сам ты пес смердящий, одна лжа из тебя и льется. Вон на торге бабы тоже болтают, что это чуть ли не я Добрыню отравил. Только на пиру том меня не было, да и в городе тоже, когда это случилось. Как же твой отец умер, да и как я, по-твоему, это сделал? — с ухмылкой произнес я.
— Вечером ему плохо стало, вышел из подворья, да и упал, пошевелиться не мог, — со слезами произнес Всеслав. — Это ты его убил своим мерзким колдовством, я знаю, — заверещал он.
— Вот оно как, мерзким колдовством, значит, — нахмурился я. — Это не колдовство, а дар божий, и убивать им нельзя, только лечить можно. Им я и Добрыню лечил тогда. Да и почто мне его убивать, что же он мне плохого сделал? Мы с ним вроде один раз то и виделись.
Всеслав ничего не ответил на мои слова, только заскрежетал зубами.
— А если бы его решил извести, сделал бы это в бою. Грудь в грудь, а ты, видать, от его смерти умом и повредился. Али еще чего есть, кроме слов твоих помойных?