Восхождение язычника 4
Шрифт:
Соседи этот жест оценили, да и остальные без дела не сидели.
И вот к предстоящему пиру все готово, столы расставлены на улице близ подворья и ломятся от разнообразной снеди. Чего на них только нет: и несколько видов каши, в том числе и сладкие, рыбы разной полно, и соленой, и жареной, даже огурцы имеются, свежие, только с грядок.
Отправил Айку по соседям, дабы она пригласила их к столу. Прошло пять минут, и народ начал стягиваться, подождав еще пару минут, я наполнил себе чарку хмельным медом и, приподняв ее,
— Эгегей, соседушки наши добрые. Мой прадед частенько говаривал, что близкий сосед лучше дальней родни, а также что хороший сосед — самый большой родственник. Мой старший родич оказался прав, и я поднимаю эту чарку за вас, за ваше здоровье и благополучие, и благодарю, что вы не бросили нас в беде.
Приложившись, я осушил чарку до дна под благодарственные ответы.
Вслед за мной по чарке выпили и все остальные, праздник же начал набирать обороты. Со всей улицы потянулся к нам народ, не забывая брать с собой угощения, кто корзинку яблок принес, а кто и бочонок с хмельным.
«Утро красит нежным светом», — всплыло в моей больной голове.
— Что же так хреново-то, — я с трудом продрал глаза, уставившись на раскидистую ветку березы.
Руки сами по себе зашарили вокруг, обнаружив рядом что-то волосатое, я аккуратно провел ладонью.
«Я что, вчера с девицей какой ушел?» — лениво мелькнула мысль. И я попытался припомнить, но ничего не вышло. Каждая мысль и каждое движение порождали волны боли в голове.
Главное, чтобы жениться не принудили, а то ведь я жених перспективный и обеспеченный, а второй раз бегать от свадьбы меня не прельщает. Вздохнув, я все же повернул голову, чтобы посмотреть, с какой это я красавицей ночку провел.
Увидев эту «красавицу», почувствовал, как у меня все мысли из головы вымело от состояния шока, хотя скорее охренения полного.
Рядом со мной разместилась звериная морда, которая сладко посапывала с высунутым языком.
Допился, была первая мысль, когда шок прошел, я принялся рассматривать зверя, с которым спал в обнимку.
Это был медведь, здоровый спящий медведь.
Прикрыв глаза, я призвал силу жизни и прогнал по телу, она принесла облегчение, смывая похмельный синдром и интоксикацию организма.
Медленно я открыл глаза, медведь, к сожалению, никуда не пропал, а продолжал посапывать.
Что ж вчера было-то? Попытался я припомнить, но мозг отказывался вспоминать, а организм требовал живительной влаги, проведя шершавым языком по пересохшим губам, я кое-как поднялся и осмотрелся.
Если не считать медведя, дрыхнувшего под березой, все в порядке. Подворье целое и невредимое, подозрительных личностей нет, и на штурм никто не идет.
Аккуратно, стараясь не потревожить спящего медведя, я направился поближе к дому, где заметил весело скалящуюся Варну, сидящую на лавочке.
— Как спалось,
— Пить, — только и смог я из себя выдавить.
На что она только хмыкнула и унеслась в погреб, чтобы появиться спустя пару мгновений и протянуть мне кувшин.
Вцепившись в кувшин, я опрокинул его на себя и начал жадно пить прохладный взвар.
— Уф-ф, хорошо, — и я вытер рот руками.
— Хах, видела бы тебя сейчас матушка, — по-доброму рассмеялась Варна.
— А что такое? — поинтересовался я у сестры. Утолив жажду мне окончательно полегчало.
— На тятю похож, — с грустинкой произнесла сестра.
— Иди сюда, маленькая, — я приобнял сестру за плечи, — ты мне лучше скажи, что это за чудо, — и я кивнул в сторону посапывающего медведя.
— А ты что, не помнишь? — взглянула мне в глаза Варна, на что я лишь пожал плечами. — Ну да, ты же бочонок медовухи в одного выпил, — со смешком произнесла сестра. А я лишь закатил глаза, пытаясь вспомнить.
Помню, как праздник набирал обороты, и даже люди с соседних улиц появились.
Как Добрыня на нашем празднике появился, я помню, и даже две кружки медовухи не побрезговал выпить, а вот потом воспоминания отказывали.
— Скоморохи пришли с медведем, песни орали и шутили, а люди с медведем начали бороться. Ты тогда очередную кружку опростал, а после как хлопнул по столу и произнес: «Жалко животину, и вообще, у каждого русского должен быть свой ездовой медведь», — ну и выкупил медведя за семь золотых.
— Однако, — только и смог я выдавить из себя.
— А как это, ездовой медведь, и кто такие русские? — с интересом спросила сестра, не отводя от меня взгляда.
— Русские — это мы, нас так ромеи называют, и то море, которое мы называем Греческое, так ромеи его зовут Русским и, стало быть, всех нас. А ездового медведя я тебе покажу потом, — медленно протянул я, разглядывая храпящего медведя.
Это был не взрослый медведь, а скорее подросток, не те стати.
— А, ну понятно, ты есть будешь, или остальных подождем? — поинтересовалась сестра.
— Подождем, когда остальные встанут, ты чего так рано? — спросил я, выпуская из объятий.
— Крист, как выпьет, храпеть начинает под утро, аж невмоготу, — поделилась со мной сконфуженно сестра.
На что я лишь хмыкнул и посоветовал:
— А ты его толкай, пусть на другой бок переворачивается.
— Поможет? — с сомнением она взглянула на меня.
— Должно, — пожал я плечами.
Тем временем Потапыч заворочался с бока на бок, а после сел, оглядываясь. Его взгляд задержался на мне, и мне показалось, что на меня он смотрит с опаской.
— Ар-р-р, — то ли засопел, то ли заревел медведь.
— Ой, — пискнула сестра и спряталась за мной.
— Не бойся, я же рядом, на стол накладывай давай, — со смешком произнес я.