Восхождение
Шрифт:
– Так точно, сэр, – отозвался Манкиллер, хотя он не вполне понимал. Впрочем, понимать ему требовалось только то, что ему и его людям был дан приказ придержать языки и что его долг – обеспечить его выполнение.
– Выполняйте, – кивнул ему капитан. Отключившись от Манкиллера, он тут же соединился с Редером. – Вы там одни, коммандер? – спросил он, как только на экране возникло лицо бортинженера.
– Так точно, сэр. Мистер Бут ушел, как только вы отключились.
– Приходите ко мне в кабинет, коммандер. Надо поговорить.
От
– Сэр, – медленно произнес он, – когда эти контейнеры покидали главную палубу, они были в порядке. Я сам каждый из них проверил. Лично. Если они протекли, к моим людям это отношения не имеет.
– А я и не думал, что имеет, – сказал Каверс.
«В последнее время я такие воспаленные глаза частенько наблюдал, – подумал Редер. – В зеркале. Всю эту неделю сплошные взлеты и падения. Мы победили мокаков, но потеряли повиан. Мы схватили крупного дельца в преступном мире, но он был убит на нашей же гауптвахте. А теперь еще и это. Пожалуй, я даже рад, что я всего-навсего коммандер».
– Когда вы только прибыли на борт, коммандер, – с непроницаемым лицом произнес Каверс, – я дал вам задание. Теперь я бы хотел услышать ваш рапорт.
– Сэр, пока что я по больше части подозреваемых исключал. К своему удовлетворению.
Капитан недовольно поморщился.
– Что ж, это тоже в своем роде прогресс. – Его серые глаза впились в Редера. – Так есть у вас подозреваемый?
Редер немного подумал.
– Так точно, сэр, есть. Но это всего лишь подозрение. И для этого подозрения у меня нет почти никаких реальных оснований. Так что на данный момент я бы предпочел больше ничего об этом не говорить.
Каверс поднял брови.
– Даже мне?
– Сэр, я не хотел бы предубеждать вас против кого-то, кто может оказаться совершенно невиновным. Не думаю, что я даже наедине с собой решился бы вслух его имя назвать. Все это слишком туманно.
Капитан со вздохом откинулся на спинку кресла.
– Хорошо, коммандер. Я уважаю вашу прямоту. Но все же… – Он подался вперед, складывая руки перед собой. – Скажите мне по крайней мере, кого вы исключили из списка подозреваемых?
– Сэр, я не считаю, что наша проблема находится на главной палубе.
Каверс опять поднял брови.
– Что ж, поскольку это разом устраняет около пятисот подозреваемых, мне остается лишь сделать вам комплимент за столь быструю работу, – сказал он. – Но как вы к такому заключению пришли?
– Для начала я изменил порядок распределения запчастей. Всякий, кому требуется какая-либо деталь, за нее расписывается, и она тщательно осматривается при передаче. Если деталь после этого портится, мы знаем, с кем конкретно по этому поводу говорить. Я также стал бригады перемешивать. Ни одна бригада не работает в одном и том же составе больше недели, так что если кто-то недолжным образом исполняет свои обязанности, это гораздо скорее может привлечь внимание остальных. Но мои люди действительно делают свою работу как полагается, сэр. Они наблюдают друг за другом и дважды проверяют каждую мелочь. Они сознают важность того, чем занимаются, и горды за свою работу. – Редер развел руками. – Я просто не представляю себе шпиона,
Капитан кивнул.
– Да, основания у вас серьезные. Ну ладно. Я оставлю вас в покое… на какое-то время. Но все же подумайте, нельзя ли как-то ускорить процесс. Хорошо? Спасибо, что зашли, коммандер.
Редер встал и отдал честь. Капитан ему ответил, и Питер повернулся к двери.
– Да, кстати, Редер, – позвал его Каверс, когда коммандер уже закрывал за собой дверь.
– Слушаю, сэр?
– Постарайтесь мячик не уронить.
– Есть, сэр.
Протягивая руки перед собой и жалобно рыдая, мокак опустился коленями на стальной прут. Боль была велика, но он все равно чувствовал, что ее недостаточно.
– О Дух Судьбы, о Всемогущий, прошу Тебя, услышь мою молитву. Нижайше прошу у Тебя снисхождения за столь неразумный риск со столь ничтожными результатами. – Насколько он смог понять, никто даже не заметил поврежденных пломб на контейнерах с зараженными отходами. Или они так быстро это обнаружили, что никакого вреда нанесено не было. По сути, вся его миссия, похоже, наносила очень мало вреда, учитывая приложенные усилия. Мокак сглотнул слюну. Эта мысль была для него крайне неприятна.
– О Дух, направь мои неверные стопы. Укрепи меня, чтобы я смог лучше Тебе послужить. Не дай мне поколебаться в моей решимости, не дай мне потерпеть неудачу с моей миссией. – Невозможно было воспользоваться хлыстом, хотя агенту страстно хотелось это сделать. К несчастью, хлыст наверняка оставил бы предательские следы.
Еще в Конгрегации агент славился своей строжайшей дисциплинированностью. Многие приближенные с гордостью носили на себе отметины от хлыста. Но никто не мог сравниться с агентом ни по глубине, ни по числу отметин. Те дни были по-настоящему славными.
Но задача агента казалась столь колоссальной. Еще бы – ему в одиночку предполагалось провалить программу Содружества по использованию легких авианосцев! Толкователи, в их беспредельной мудрости, страшились этих кораблей, чувствуя, что они могут склонить чаши весов в пользу ненавистного Содружества.
– О Дух, пусть же этого не случится. На их стороне столько всего. И судостроительные верфи, и военные заводы, и вся остальная промышленность. А на нашей стороне только истина.
«Истина и горючее». Агент поразился собственной мысли. Она была так нехарактерна, что мокак распознал в ней непосредственный контакт с самим Духом.
– О, я недостойный, – в благоговейном экстазе прошептал агент. Затем он упал ничком и снова зарыдал, но на сей раз уже от радости. – Мы их одолеем! О Всемогущий, с Твоей помощью мы победим!
Через двое суток, когда Редер и лейтенант Роббинс заканчивали одно из своих занятий по отработке командных навыков, Синтия нарушила уже привычный ритуал, когда она забирала подобранную для нее Редером литературу, смущенно его благодарила и вылетала из кабинета как пугливая лань, спасающаяся от лесного пожара. На сей раз она так и осталась сидеть.