Воскрешение чувств
Шрифт:
Наутро Кирилл проснулся разбитый и без настроения. Снилась ему всякая чертовщина, как будто бы его гоняли, как мячик, по всем его бабам. А они вели себя с ним как с чужим и вовсю ему грубили. Сев на кровати и свесив ноги, он закурил. Сегодня был выходной, и идти на работу, где можно было немного отвлечься от гнетущего состояния, было не нужно.
– Куда же податься бедному изгнаннику? – задал он себе вопрос вслух. – Ну допустим, вечером к Натахе загляну. Ей можно втирать что угодно, все выслушает, но ничего не посоветует дельного. В постель, и весь разговор. Проста, как лист тетрадный, разрисовывай, как хочешь, все стерпит. А что, если съездить к дядьке Ивану, он человек прожженный и богатый. Может, скажет что-либо дельное?
Кирилл
– Проходи, коль приехал – буркнула тетя Зина, вытирая мокрые руки об фартук. – Давно тебя не было. Здоров ли?
– Да ничего, терпимо пока, – разуваясь, ответил он, подумав с раздражением: «Ты хоть помнишь-то, как зовут меня?»
Из комнаты вышел дядька в мохеровом халате и с огромным пузом. Вяло подал руку племяннику, спросив хриплым баском:
– Ну что, Кирилл Сергеевич, совсем хреново стало, коли нас вспомнил?
Кирилл постарался улыбнуться и ответить дружелюбно:
– Не совсем! Но должен же кто-то первым проведать родственников. А то не по-людски получается как-то. Да и за советом к тебе пришел. Не бойся, денег просить не буду.
Дядька ухмыльнулся и весело ответил:
– А за деньгами нормальные люди в банк и на работу ходят. А мы сами еле концы с концами сводим.
Кирилл очень хотел ответить ему чем-то ядовитым, но сдержался, а то продолжения их встречи явно не получится. Выбежала толстенькая Иришка и радостно повисла на плечах двоюродного брата. Она была искренне счастлива. Поцеловав ее и вручив коробку шоколадных конфет, он иронично сказал:
– Хоть ты, сестренка, рада мне! Святая ты простота. Давно исчезли из моего окружения такие люди.
Тетя Зина из другой комнаты прокомментировала ее порыв:
– Она и воров так встретит. Всем рада, дуреха.
– Спасибо за сравнение, тетушка. Хорошо хоть в убийцы еще не определили, – громко и уже нахально отреагировал Кирилл.
Сев с дядькой за столом на кухне, чувствуя противную натянутость, стали потихоньку раскрывать тему его прихода к ним. Стол был пустой. Он хорошо демонстрировал племяннику его место на социальной лестнице, принятой в этой семейке. Беседа не получилась. Какие, к черту, советы, если тебя встретили как оборванца и чаю даже не предложили. Кирилл, отстучав дробь пальцами, резко приподнялся и демонстративно вежливо откланялся. Злоба просто переполняла его, и на выходе, сделав доброжелательное лицо, он сладким голосом спросил хозяев:
– Вы, родственнички дорогие, кому добро копите? Не мне ли? Ведь я единственный ваш наследник. Если так, то спасибо вам, дорогие мои.
Хлопнув дверью так, что косяк чуть не вылетел, он выскочил на свежий воздух и расстегнул воротник рубашки:
– Сходил Иванушка-дурачок к Кощею бессмертному! Ведь он же брат отца и мужик вроде был неплохой. Что с людьми деньги делают? Засели, как хорьки, за железными дверьми и презирают людей, которые торгашами не стали. Эх, подпалить бы ему его джип, может, полегчало бы мне? Да нет, хрен полегчает, их время сейчас настало, их полчища несметные по ларькам сидят. Сука, как разозлил-то он меня, аж жилы все взбухли. Подожди, вот разберусь малость со своими перестроечными проблемами и раскулачу тебя, чтобы заново птичкам радоваться стал. А что, вот надену на себя свою маску и стану местным депутатом. Тогда будете мне улыбаться и в окошко «ура» кричать. Хотя нет, не по мне это – использовать свои игровые способности для возвышения и прибыли. Есть только один вариант, цель найти и желания обрести – реальные. Как это сделать не знаю пока, но верю, что найду тропинку в этом дремучем лесу.
Так обозленно рассуждая, Кирилл добрался до Натальи. Она встретила его запросто, как мужа, вернувшегося из магазина. Действительно, Кирилл прикупил две бутылки красного вина и закуски всякой. Выпить было ему совершенно необходимо, а то все проводки в голове перепутались. Сын у Натахи был еще совсем маленьким, шестилетним курносым шалопаем, да и она еще не достигла 30-летнего возраста. Однако в сравнении с Лизкой уступала ей по всем параметрам темперамента – короче, амеба, которую нужно усиленно разогревать, чтобы ощутить какое-то движение. Кирилл сел за стол и налил себе сразу полный стакан. В одиночку залпом выпил и, положив ногу на ногу, закурил. Выпустив мастерски колечко сизого дыма к потолку, он задумчиво сказал сам себе:
– По сути, ты и есть это самое колечко. Сделали из тебя формочку, а со временем она вся расплылась и исчезнет непременно. Да, выходит, взрослым мужиком я никогда и не был. Самостоятельным и независимым – это да, но не взрослым. Где-то я слышал, что мужики вообще не взрослеют – им всегда требуются игрушки и забота, только игрушки оживают, а без внимания и оценки женщины совсем не могут жить. Ну что, доктор прав, что выставил меня за дверь и пихнул самостоятельно решать свои проблемы. Не ждать от него готового решения. Что я безответственный и пофигист, чтобы это понять, лупа точно не нужна, достаточно спросить себя о чувствах к своим дочерям. Видите ли, пошел бахвалиться перед врачом своими способностями и подвигами – ну, дите и есть дите. Чем бы ни тешился, лишь бы не плакал. Выход у меня один – будить своего внутреннего «я» и поставить цель в жизни. Кто он, этот Кирилл Сергеевич, и как его будить, не знаю, но обязательно растолкаю его, как бы он ни сопротивлялся.
Наталья присела рядом с ним и поставила пустую рюмочку на стол.
Кирилл налил ей половинку, и с раздражением спросил ее:
– Что ты все молчишь, как не живая? Рассказала бы мне сплетни городские, что ли. Скукотища с тобой страшная, Наташ! Ты вот женщина, вся при себе, все на месте, как говорится, а вот тепла от тебя никакого. Ну что с тобой, дорогая моя?
– Да вы же, мужики, все тепло мое и высосали. Неужели не помнишь, какая я была в молодости, а сейчас как выжитый лимон – радость улетучилась из груди, словно ацетон из склянки, – спокойно ответила она.
К слову сказать, Наташа действительно была веселой и заводной девчонкой, но Стасик, первый ее муж, был сукой редкостным, даже бил ее, демонстрируя свою мужскую неуверенность. Его и замочили по пьянке малолетки, за то, что трепанул языком лишнего. Хорошо, что детей у них с ним не было, а вот с Вовкой Черепановым, живя в гражданском браке, родила Борьку, который спал в соседней комнатке. Вовка слинял от нее и от сына куда-то на Крайний Север, на заработки, и с концами. Она его не искала, хоть и простая баба, а гордая. Всем говорила так – что Бог ни делает, все к лучшему. Жила спокойно, безо всяких излишеств, работая на почте и часто посещая церковь. Ни с кем из мужиков, кроме Кирилла, не общалась, считала, что одного постоянного достаточно для снятия потребного женского желания. Слова «любовь» в ее понятии и лексиконе не существовало, так, одна морока и обида. Терпима была нереально.