Воскрешение чувств
Шрифт:
– О каком счастье и чувстве идет речь? Что еще нужно человеку? Чего он такой неугомонный, все ищет чего-то и недоволен вечно, – продолжал рассуждать он. – Ну, понятно мне, что все заканчивается и приедается, даже офигенная мисс Вселенная через месяц станет привычной и обыденной. Но это же все так нормально. Может, у меня вся эта канитель в башке сама пройдет, без хирургического вмешательства? А если не пройдет, а, наоборот, в такое болото затащит? Знаю я такие случаи, когда вроде все есть: и деньги, и семья прекрасная, работа классная, а он бац – и уже на табуретке стоит с веревкой и мылом в руках. В чем фишка-то? Не уверен, что кто-либо знает об этом все. Вон Фрейд доказывал, что счастье в сексуальном удовлетворении, Омар Хайям говорил, что истина в вине. Кому верить-то в наше лживое время?
Кирилл выбросил окурок, сплюнул и пошел спать. Видимо, завтра снова в бой, нужно восстановиться. Пусть теперь Лизка тащит из магазина сметану килограммами
– Не вздумай смываться, кобелина! Долги твои тяжкие, отработал ты лишь десятую часть. Вечером буду принимать экзамены, так что не удивляйся, если я приду после работы с указкой и с журналом для отметок. Целую тебя! Твой самый страшный кошмар.
Кирилл чуть не подавился, дочитав послание до конца. Он смачно выругался и, показав в окно неприличный жест руками, громко возмутился:
– Ну, что я говорил? Теперь она на коне и будет измываться надо мной с особым извращением. Черт с рогами, а не баба! Ладно, подруга, пока Семеныч в запое, я потружусь здесь. Но запомни, сучка, как только остынешь от ссоры, то будешь танцевать краковяк уже для меня. Власть – она женщина переменчивая: у кого сила, тому и глазки строит. Мне то что, я не жадный, только попробуй кормить плохо, сделаю тебе причесон с начесом.
Хорошенько подкрепившись Лизкиными харчами так, что дышать стало тяжело, Кирилл свалился в кровать и снова заснул. Разбудил его ужасный кошмар, от которого он подскочил как ужаленный и, истекая холодным потом, стал самодеятельно молиться:
– Боженька! Прости ты меня, дурака блудливого! Даю тебе честное слово, что брошу грешить, только вот с долгами разделаюсь и все! Баста! Я же ничего не понимаю, где белые, а где красные. Ты бы помог мне, а то боюсь, не смогу сам отказаться от баб и водки. А курить, клянусь, брошу через месяц. – Немного отдышавшись, стоя на коленях, он огляделся осторожно вокруг себя и прошептал заикаясь: – Ни хрена себе, как меня отметелили и погоняли по чертовым болотам, словно прокаженного. Руки вон трясутся от страха и сердце, как пулеметная очередь, по вискам лупит! Пока Лизка на работе, сбегаю к отцу Сергию, расскажу ему, может, совет даст какой-либо? А то вечером не боец я, опозорюсь, как пить дать опозорюсь.
С низкого старта Кирилл помчался в церковь, на ходу вспоминая все подробности и детали сна. Слава Богу, служба окончилась, и священник был свободен.
– А, Кирилл Сергеевич, рад видеть тебя живым и в добром здравии – улыбаясь, как голливудский актер, обнял и поприветствовал его батюшка.
Он действительно был красивым, высоким мужичком, с длинными черными волосами, собранными в косичку. Батюшка уже переоделся и был в джинсах и черной футболке с коротким рукавом и изображением головы Адама на груди. Модный раб Божий, подумал Кирилл.
– Интересно, какая у него матушка, наверное, деваха крутая и безо всяких комплексов. Вполне может быть, что по ночам тусуются в клубах. А что, дело молодое, думаю, что Отец Небесный вряд ли против танцев и общения с корешами.
Он явно торопился куда-то, поэтому спросил на ходу, крутя на пальце ключи от автомобиля:
– Ты чего такой озабоченный и хмурый? Уныние – это грех! Что, Кирилл, уже понял, в чем смысл жизни, или так просто забежал? Извини, братан, тороплюсь очень. Пошли, я тебя подвезу, а ты в машине мне все расскажешь.
Кирилл просто балдел и получал удовольствие оттого, что его прежние представления о попах резко изменились. Если в церкви есть такие священники, значит, мир не совсем превратился во временно живущих мертвецов. Они подошли к новенькой черной «тойоте», он постучал легонько ладонью по капоту и не без удовольствия похвастался:
– Как тебе мой конь поповский, впечатляет?
Кирилл, садясь на переднее сиденье, без злой зависти ответил:
– Еще бы, я в нем каждую гайку знаю, ведь уже лет двадцать, как автомехаником работаю. Если заболеет, пригоняй, починю бесплатно. Походатайствуешь только к Богу, чтобы часть грехов списал с меня.
– Добро! Договорились! – трогаясь резко с места, пообещал он. – Ты, наверное, удивлен, что я – священник и на такой тачке разъезжаю? Но, поверь, Кирилл, это я из скромности делаю, а мог бы и на «феррари» рассекать по улицам Москвы. Родители мои очень состоятельные и влиятельные люди. Они до сих пор в шоке, что я окончил Московскую духовную академию, а не пошел в бизнес и политику по их стопам. Я глубоко верующий человек, и на то есть свои причины – для меня очень важные. Об этом, если захочешь, после поговорим, а сейчас докладывай, что с тобой-то случилось?
Кирилл собрался с мыслями и таинственным голосом сказал:
– Меня во сне черти обложили всего, еле проснулся от страха.
Отец Сергий, откинув голову назад, гомерически рассмеялся, но, погасив вырвавшиеся наружу эмоции, со слезами на глазах проговорил, всхлипывая:
– Извини, дружище, не удержался. Если бы ты видел свои глаза, когда ты это произнес. Так что, они с рогами и с копытами были или более современные, в галстуках?
Кирилл, немного обидевшись, продолжил:
– Слушай, я не шучу. Все было как наяву, реально. Я полчаса не мог понять, где сон, а где жизнь. Представь себе, что попал я на какую-то пирушку. Большой зал, народу полно – знакомые и нет. Все дела там. Музыка, водки и закуски море, девки красивые – короче, полный комплект. Но вдруг поднимается со стула какой-то толстый фраер и произносит тост за упокой раба Божьего Кирилла, то есть меня. Музыка стихла, и все гости, подняв бокалы, уставились в мою сторону. Дружно и залихватски жахнули за тостуемого и стали превращаться в каких-то образин – жутких и мерзких. Я смотрю, а мой бокал льется через край, и это не вино, а кровь. Затем что-то мощное и склизкое обхватило меня сзади, да так, что я и дышать не мог. А эти все чудища, с вилками и ножами, прямо по столу поползли ко мне. Тут, слава Богу, я проснулся в поту и жуткой трясучке. Мне в жизни такие кошмары не снились, я теперь и не знаю, что мне делать.
Священник, уже совсем серьезно, тут же ответил ему:
– Плюнь, Кирилл, на эти сны и страшилки. Небось по телевизору ты иначе воспринимаешь фильмы ужасов. Так, развлекуха, не правда ли? Понимаешь, мы, священники, не хуже докторов психологию человека знаем, также и про бесовщину хорошо осведомлены. Но это наша кухня, тебе этого не надо. Ты мирской, и в монахи я тебя агитировать не стану, это только с Божьего благословения. Я тебе скажу следующее, то, что тебе приснилась такая чушь, это результат твоего первого посещения церкви и встречи со мной. Ты привык, да и научили тебя видеть и ощущать мир таким, каким удобно для работы твоего мозга и своеобразной программы. Но ты взрослый мужик и понимаешь, конечно, такие простые истины, что для крота и для орла различные представления об окружающих их действительности. Вот, например, мои родители, ты и прочие мирские граждане воспринимают всю реальность, социально адаптированным мышлением. То есть родился, отучился в школе, женился и так далее, причем в очень узком коридоре морально-деловых отношений. В этом горемычном случае хорошо коммутируют так называемые пары. Ну, как в компьютере: богатый/бедный, ученый/неуч, полиция/преступник, доктор/больной и т. д. Более того, стали появляться пары с возможной допустимой ситуацией. Например, Министерство по чрезвычайным ситуациям. Министерство уже есть, а чрезвычайное происшествие еще не произошло. Выходит, им просто жизненно необходимы всякие катаклизмы и «горячие точки». Вот я бы дал им название такое – Министерство по нежелательным и маловероятным ЧС, было бы смешно, но, может быть, стало немного меньше всяких экстренных ситуаций. Что было первым, яйцо или курица? Вопрос открыт до сих пор. Ведь слово есть предопределяющий фактор. Слово, особенно в русском языке, очень многое предопределяет. А церковь всегда была связана с именем Бога, о ком вообще понятия ни у кого нет. Но Ему наши понятия не нужны, так как они условны, а Он – реален. Я говорю это тебе к тому, чтобы ты сам себе подтвердил, что мир бесконечно разнообразен и непознан. А то, что видишь ты или я, это бесконечно малая величина, и быть категоричным в своих доводах смешно. Я с тобой разговариваю и веду себя иначе, чем с другими прихожанами, на это у меня свой взгляд есть. По идее, я должен тебе сказать: иди и молись, а Бог поможет. И это правильно, так оно и есть. Ведь молитва не дает грязным мыслям проникать в тебя, пока ты повторяешь слова, вымученные кровью и страданиями святых. Ты видел, что в церкви в основном простые бабушки и небогатые прихожане, так вот они-то и донесли до нас имя Христово. Если бы они не ходили в храм, то были бы только пустые стены. Короче, это все лирика, мозгу непонятная, а вот что касается конкретного сна, то все существует и одновременно нет. Все зависит только от твоего принятия и согласия. У меня, например, бывает такое, что харкаю кровью по утрам и настоящую кровь смываю с рук. Но это моя правда, мне чужих доказательств не требуется. Подсек, что я пытался тебе объяснить? Если нет, то, значит, и не надо. Спи теперь спокойно, ничего они тебе не сделают, если только сам сильно не пожелаешь. Советую по-дружески, выучи молитву и читай ее перед сном. Не слушай никого, сам подумай, сколько людей жизни свои отдали за каждое слово в ней.
Конец ознакомительного фрагмента.