Воскрешение из мертвых (илл. Л. Гольдберга) 1974г.
Шрифт:
— Не будем спорить сейчас о степени «смутности» наших догадок в научной фантастике,- предлагает Фрегатов,- но в том, что Семенов допускает возможность жизни на азотной планете, нет ведь ничего антинаучного.
— Ну, а как же могла она там возникнуть? — спрашивает Русин.- Как осуществлялась на ней миграция химических элементов? Если мы исключаем из этого цикла господа бога, смыслящего в химии, то кто помог «встретиться» там химическим элементам, которые образовали затем те вещества, на основе которых…
— Ну, знаешь ли, если еще и в такие детали вдаваться в научной фантастике!…- почти возмущенно восклицает Омегин.
— А может быть, мы все-таки будем завтракать? — робко предлагает Варя, протягивая спорщикам бутерброды.
Чувствуя, что Варе не очень интересен этот спор, Алексей готов прекратить его, хотя он так полон желания доказать свою правоту, что и есть уже не хочет.
— В самом деле, не прекратить ли нам на этом полемику? — неожиданно предлагает Фрегатов.
Никто ему не возражает.
21
В Гагру они прибывают рано утром. У подъезда светлого, типично южного вокзала их уже ждет автобус Литфонда. Минут через пятнадцать он трогается. Несмотря на тряску и шум, сразу же завязывается оживленный разговор. Одни интересуются погодой и температурой моря, другие ценами на фрукты, а какой-то очень смуглый человек явно кавказского типа вдруг заявляет:
— А знаете, дорогие курортники, нас ведь вчера тряхануло.
— То есть как это тряхануло? — недоумевает пожилой писатель, сидящий с ним рядом.
— Что такое землетрясение, знаешь? Вот оно и тряхануло.
— Да быть этого не может! — восклицает писатель.- Ежегодно сюда езжу и не помню, чтобы хоть раз было такое.
— Сами удивляемся,- пожимает плечами кавказец.- Но это факт.
— В самом деле, очень странно,- замечает и Семенов.- Район тут не такой уж сейсмический…
— А что тут удивительного? — оборачивается к нему Фрегатов.- В каком-то справочнике я прочел, что «геологическая молодость горнообразовательных процессов, создавших современный рельеф Кавказа, проявляется в ярко выраженной сейсмичности и в настоящее время».
— Спасибо за цитатку,- усмехается Омегин.- Утешил называется!…
— Справка, между прочим, достоверная,- подтверждает сидящий рядом с Омегиным пожилой литератор из Еревана.-^ Кавказские горы действительно очень молодые и не очень спокойные.
А Алексей все посматривает на Кречетова, который не произнес пока ни слова, но по всему чувствуется, что он внимательно прислушивается к разговору. Русину кажется даже, что он встревожен чем-то.
«С чего бы это?…- недоумевает Алексей.- Не испугался же он…»
— Простите, пожалуйста, товарищ,- обращается вдруг Кречетов к кавказцу, сообщившему о землетрясении.- Вы не помните, когда это было? В какое время?
— Как не помнить — хорошо помню. Около двух часов это было. Как раз перед обедом.
Кречетов достает записную книжку и торопливо листает ее. Это не ускользает от внимания Русина. Связь между сообщением о землетрясении в Гагре и беспокойством профессора Кречетова теперь кажется ему несомненной.
В вестибюле центрального корпуса Дома творчества прибывших встречает сестра-хозяйка и приглашает в кабинет директора. Директор очень вежлив, приветлив, но сдержан. Он знает, что сейчас предстоит самый драматический момент — распределение комнат.
Русину везет — его помещают в приморском корпусе, да еще рядом с Кречетовым.
Профессор тоже очень доволен своей комнатой, а Варя просто в восторге — она ни разу еще не бывала в таких домах с отдельными комнатами и лоджиями, выходящими на море.
— Нравится тебе? — спрашивает ее Леонид Александрович.
— О, тут прекрасно!
— Вот и будешь находиться у меня сколько захочешь.
— Я бы и ночевала тут, в лоджии…
— Нет, ночевать ты будешь на той квартире, которую порекомендовал мне директор. А бояться тебе там нечего. Да и я за тебя вполне спокоен, пока в Гагре нет твоего неандертальца.
— Неандертальца? — удивляется Варя, но, вспомнив, что дядя называет так Вадима, густо краснеет.- Ну почему вы так о нем?
— Сам не знаю,- смеется Леонид Александрович.- Такое впечатление он на меня производит. А какого ты мнения об Алексее Русине?
— Не знаю даже… Очень уж серьезный какой-то…
— А тебе несерьезные больше нравятся?
— Ну почему вы это решили?
— По этому неандертальцу твоему… Ну ладно, ладно!- смеется Леонид Александрович.- Пошли на пляж! Смотри-ка, там уже почти все фантасты.
Но тут раздается деликатный стук в дверь.
— Войдите! — кричит Леонид Александрович, почти не сомневаясь, что это Русин.
Но в дверях показывается широкоплечий молодой человек в морском кителе.
— А, Виктор Тимофеевич! — оживленно восклицает Кречетов.- Уже разыскали, значит? Ну и оперативность! Даже дорожную пыль не даете смыть…
— Да что вы, профессор…
— Ладно, ладно, шучу! С пылью еще успеется. А ты, Варя, не жди меня, иди сама. Прежде познакомься, однако, с этим вот молодым человеком. Это Виктор Тимофеевич Пронин.
— Ну, как у вас тут? — спрашивает он Пронина, как только Варя уходит.- Экспериментировали вчера?
— Да! Как это вы догадались?
— А ко мне вы прямо со своего «Наутилуса»? — не отвечая, снова спрашивает профессор.
— Да, с батискафа.
— Прямо к берегу на нем причалили?
— Да нет, он в открытом море, а сюда я на моторке. Дмитрий Сергеевич послал узнать, когда бы вы смогли…
— Хоть сейчас. Вот только ключ передам Варе.
— Но ведь вы же не отдохнули с дороги…