Воскрешение на Ресуррекшн-роу
Шрифт:
Питт сильно постучал в дверь. Ему не нравилось то, что сейчас придется делать — это был не его стиль. Но иначе не добыть доказательств, а он не мог позволить Сент-Джермину остаться безнаказанным. Правда, он собирался сличить последние улики (если удастся их найти) после того, как билль будет принят в палате. Один убийца — даже такого уровня, как Сент-Джермин, — не стоит того, чтобы из-за него жертвовать судьбой всех детей в работных домах Лондона.
Дверь открыла элегантная девушка в черном платье, белом кружевном чепце и кокетливом
— Доброе утро, сэр, — сказала она слишком спокойно, и Питту пришло в голову, что, возможно, в этом месте работают даже днем.
— Доброе утро, — ответил он с горькой усмешкой. — Могу я поговорить с хозяйкой этих меблированных комнат?
— Ни одна из них не сдается, сэр, — предупредила она, все еще стоя в дверях.
— Я так и предполагал, — ответил он. — И, тем не менее, мне бы хотелось с ней поговорить, с вашего позволения. Это деловой вопрос, касающийся владельца собственности. Думаю, вам бы лучше позволить мне войти. Такое дело не обсуждают на пороге дома.
У этой девушки был за плечами некоторый опыт. Она знала, для чего используется этот дом, и поняла всю важность сказанного Питтом. Поэтому она немедленно впустила его.
— Да, сэр. Если вы пройдете сюда, я посмотрю, дома ли миссис Филп.
— Благодарю вас.
Питт последовал за девушкой в очень уютную комнату, обставленную со вкусом. В камине пылал огонь. Ему пришлось подождать всего несколько минут, прежде чем появилась миссис Фили. Это была женщина с пышной грудью, слегка располневшая. Она была нарядно одета, и даже в это время дня лицо ее было нарумянено, а ресницы и брови накрашены, словно она собиралась на бал. Питт сразу понял, что это очень дорогая проститутка, которая выбилась в начальство. Ее туалет стоил больших денег, а драгоценности были хотя и безвкусные, но настоящие. Она смерила его взглядом.
— Я вас не знаю, — сказала женщина, закрывая за собой дверь.
— Вам повезло. — Томас все еще стоял, спиной к камину. — Я не часто занимаюсь домами терпимости, особенно такого класса.
— Коп, — сразу же определила она. — Вы не сможете ничего доказать, и с вашей стороны было бы глупо даже пытаться. Джентльмены, которые сюда ходят, вряд ли скажут вам за это спасибо.
— Не сомневаюсь. У меня нет намерения закрыть ваше заведение.
— Я не заплачу вам ни пенса. — Она бросила на Питта презрительный взгляд. — Можете рассказывать кому угодно. Посмотрим, много ли это вам даст!
— Я не собираюсь никому ничего рассказывать.
— Так чего же вы хотите? Вам же что-то нужно! Получить девочку по дешевке?
— Нет, спасибо. Мне нужна информация.
— Если вы думаете, что я скажу, кто сюда приходит, то вы еще глупее, чем я думала. Шантаж, да? Я прикажу вышвырнуть вас отсюда и так избить, что родная мать не узнает.
— Возможно. Но мне плевать, кто сюда ходит.
— Тогда чего же вы хотите? Вы же пришли сюда не из любопытства!
— Годольфин Джонс.
—
— Вы слышали, что я сказал. Годольфин Джонс. Я не сомневаюсь, что вы весьма компетентны во всем, что касается проституции — тут вы дадите нам сто очков вперед. Но как насчет убийства? Вы собираетесь тягаться со мной в этом вопросе? А я очень хорошо умею доказывать убийства.
Если бы не накрашенные щеки, было бы заметно, как она побледнела.
— Я ничего не знаю про убийство!
— Годольфин Джонс проведал про этот дом и про то, чем тут занимаются, потому что фотографировал кое-кого из ваших девушек.
— И что с того?
— Шантаж, миссис Филп.
— Он не мог меня шантажировать! Чего ради? И кому бы он рассказал? Вам не закрыть мое заведение. Сюда ходит слишком много богатых и могущественных людей, и вы это знаете.
— Шантажировали не вас, миссис Филп. Вы такая, как есть, и не притворяетесь никем другим. Но кто владелец этого здания, миссис Филп?
Она побелела, но ничего не сказала.
— Кому вы платите за аренду, миссис Филп? — продолжал Питт. — Сколько вы берете с девушек? Пятьдесят процентов? Больше? И сколько вы отдаете ему в конце недели или в конце месяца?
Женщина с трудом перевела дух, не спуская с него глаз.
— Я не знаю! Не знаю его имени!
— Ложь! Это Сент-Джермин, и вы это знаете не хуже меня. Вы бы не стали платить хозяину, которого не знаете, не так вы наивны. У вас есть детальный договор — пусть не на бумаге.
— Ну и что? — не сдавалась она. — А коли и так? Вы ничего не сможете сделать!
— Шантаж, миссис Филп.
— Вы собираетесь меня шантажировать? Сент-Джермином? Да вы спятили! Ну и дурак же вы!
— Почему? Потому что меня убьют? Как Годольфина Джонса?
Ее глаза округлились, и ему показалось, что сейчас она упадет в обморок. Женщина тяжело дышала.
— Вы убили Джонса, миссис Филп? На вид вы достаточно сильны. Его задушили, знаете ли. — Томас смотрел на ее широкие плечи и толстые руки.
— Боже мой… я не убивала!
— Не знаю.
— Клянусь всем святым! Я никогда не подходила к этому маленькому подонку, только когда отдавала деньги. С чего это мне его убивать? Да, я содержу дом, у меня свое дело, но клянусь, я никогда никого не убивала!
— Какие деньги, миссис Филп? Деньги, которые Сент-Джермин платил ему за молчание?
Выражение ее лица сделалось хитрым, затем она заволновалась.
— Нет, я не говорила ничего подобного. Насколько мне известно, это были деньги за картины, которые Джонс собирался писать — портреты всех детей Сент-Джермина и его самого. С полдюжины, если не больше. Джонс хотел получить деньги вперед, а тут самое подходящее место, где всегда есть готовые наличные. Это был заработок за несколько недель. Сент-Джермин не смог бы взять всю нужную сумму в своем банке.