Воскрешение
Шрифт:
– Вы говорите о царице Изиде?- перебила дьявола Сирень.
– Конечно, об Изиде,- подтвердил Далюс.- Других то сыновей у меня нет. Вернее сказать, я так считаю, что нет. Слушай дальше и не перебивай меня. Я этого не люблю. Вот привязалось ко мне это проклятое слово "люблю". Прицепилось, как блоха к собаке. А я его терпеть не могу. О чём это я говорил? Ах да, вспомнил. Так вот, этому Месхету удалось вернуть душу Изиде.
– Как, опять удалось?- поразилась Сирень.- Как и тогда с Унхатоном?
– Ещё раз меня перебьёшь,- пригрозил ей дьявол,- и я сейчас же сделаю с тобой то, что обещал сделать потом.
– Молчу, молчу,- поспешно пообещала Сирень.
– Мы используем
– Что во что мы используем?- не сдержалась и переспросила девушка.
– Так, всё терпение моё кончилось,- возмутился дьявол.- Сейчас я тебя .... Ну, держись.
– Простите меня, пожалуйста, Великий Далюс,- взмолилась Сирень.- Вы так сложно выражаетесь, что я ничего не понимаю. А, если я что-то не пойму сейчас, то потом что-то неправильно сделаю.
– Смотри, как ты заговорила,- удивился дьявол.- Вообще-то, конечно, правильно ты соображаешь. Ладно, прощаю тебя на этот раз. Но больше не перебивай. Так вот, ты отправишься в Александрию, встретишься с Изидой, расскажешь ей, как ты самоотверженно спасала её сына, а в последствии заботилась о нём, и заручишься поддержкой царицы. Далее, познакомишься с римским наместником Цинтерием. Ври ему, что хочешь, рассказывай любые небылицы, но убеди его в том, что он должен покарать Месхета за его "злые" дела. Короче, этот Месхет должен умереть, во что бы то ни стало. Я ему это уже два раза обещал. Третьего быть не должно. Я не Бог, чтобы по три раза что-то делать. Достаточно и двух. Если не получится с Цинтерием, можешь сама его загрызть. Разрешаю. Но лучше, чтобы получилось. Выбор у тебя простой: или умрёт Месхет, или ты пойдёшь на вечные муки ко мне в ад. Так, что закрывай свою бухгалтерию и мигом в Египет.
– Считайте, Повелитель, что я уже там,- пообещала Сирень.- Вот только отдам кое-какие распоряжения своему управляющему Ионису, и молнией в Александрию.
– Что, какие ещё распоряжения?- взорвался негодованием Далюс.- Ты что ничего не поняла? Мигом в Александрию. Или пеняй на себя.
В этот момент из окна потянуло утренним ветерком. Тень дьявола тут же исчезла. Сирень вышла на балкон, посмотрела на затухающие звёзды, вздохнула на полную грудь и подумала:
– Куда спешить? Днём раньше, днём позже, какая разница? Что я завтра умирать собираюсь, что ли? Хотя, если Повелитель разгневается всерьёз, то могу и завтра. Лучше его не расстраивать. И почему он такой всегда нетерпеливый?
41. ЗАГОВОР.
Ночь опутала древний город. На смену дневной всесжигающей жаре пришла густая ночная духота. Небо было похоже на перевёрнутое вверх ногами огромное море чёрной смолы с вкраплённым в него, бесконечным множеством бриллиантов. Идеальный диск серебристо-желтого месяца напоминал солнце, которое потеряло свою дневную яркость и жгучесть. Его задачей было заполнять мир серо-тёмными красками. Неподвижный и плотный воздух затруднял дыхание.
Площадь пересёк патруль римской стражи. Как только он скрылся за поворотом, от стены дома отделилась фигура, закутанная в тёмный плащ, и быстро перешла на другую сторону улицы. Было понятно, что этот человек явно не хочет, чтобы его заметили. Пройдя несколько кварталов, всё время оставаясь в тени зданий, незнакомец приблизился к дому первосвященника Сафры. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что улица пуста, человек в капюшоне постучал в дверь особым сигналом. Створки почти сразу отворились. Очевидно, гостя ожидали. Тёмная фигура проскользнула в открывшийся проём.
– Следуйте за мной,- проговорил, впустивший его
Никто из них не обратил внимания на то, что вслед за вошедшим проследовала во двор странная тень. Она ползла по земле, но никак не соединялась с тенями людей. Это была тень Вольдаса, который целый день прождал у ворот дома первосвященника, высматривая, кто приходит к Сафре. Последний из посетителей, пришедший уже ночью, вызвал подозрение у Люцифуса, и он решил за ним проследить. А заодно и подслушать о чём он будет разговаривать с первосвященником.
Пройдя через небольшой двор, люди вошли в двухэтажное здание. Миновав лабиринт коридоров, таинственный гость и его проводник, проследовали в комнату, освещённую масляными лампами. В дальнем углу на подушках сидел человек средних лет в чёрной одежде, расшитой золотыми лентами, переплетающимися в причудливые узоры. Голова его была покрыта капюшоном из такой же ткани. Кучерявая окладистая борода цвета ночи, ниспадала на грудь. В руках он перебирал чётки из чёрного жемчуга. Это был первосвященник Сафра - главное духовное лицо Иудеи по должности, а по сути - истинный правитель государства. Он умудрился прибрать к своим рукам не только религиозную власть, но и светскую. Единственные, кто мешал ему стать полновластным хозяином в Иудее, это были римские войска, оккупировавшие страну. А, особенно, их командующий - прокуратор Иудеи, кавалер Серебряного Орла Понтий Пилат, не так давно занявший эту должность. Сафра сразу же захотел избавиться от этого властного и принципиального римлянина. Но открытую борьбу с прокуратором он вести не мог так, как обязан, был ему подчиняться по своему положению. Да, и не в его это было характере. Первосвященник всю жизнь действовал тайно, из-под тишка, так сказать. Особенно, Сафре доставляло удовольствие, когда он добивался успеха чужими руками. А, в случае провала задуманного плана, первосвященник всегда оказывался ни при чём. Последнее обстоятельство, особенно, его радовало и успокаивало. Сафра всеми силами старался подорвать авторитет прокуратора: устраивал всякие козни, даже умудрился написать на него донос в Рим. Ничего не помогало. Пилат продолжал оставаться на своей должности и требовал исполнения всех имперских законов, учитывая традиции, оккупированной Римом, Иудеи.
– Мне передали, что ты хочешь меня видеть,- проговорил тайный визитёр металлическим голосом, в интонации которого явно проскальзывало неуважение к первосвященнику,- я пришел. Говори.
В этот момент тень Вольдаса подползла к тому месту, где возлегал Сафра, поднялась к нему и умостилась на подушке возле первосвященника.
– За что ты меня так не любишь?- поинтересовался, Сафра вкрадчивым голосом,- мог бы хоть почтение проявить. Я ведь ставленник Божий на Земле.
Первосвященник внимательно посмотрел на гостя. Ночной посетитель снял капюшон. Это был человек лет тридцати пяти выше среднего роста, крепкого телосложения. Чёрные волнистые волосы опускались на плечи. Густая кучерявая борода закрывала лицо почти до самых глаз. Вардалан, так звали гостя, уселся на подушки напротив Сафры, и саркастически улыбаясь, сказал:
– Ты, такой же ставленник Божий, как и я, благородный предводитель восставшего народа против римских завоевателей. Перестань крутить. Ты хочешь стать полновластным правителем Иудеи, а мне надо очень много денег, чтобы уехать подальше из этой Богом проклятой страны, и жить в роскоши оставшиеся время. А не люблю я тебя за то, что ты выдал моих друзей римлянам во время последнего бунта, когда запахло жаренным, и их казнили. Предупреждаю, если ещё раз выкинешь что-нибудь подобное, я тебя лично зарежу. Выслежу и убью. Ты меня знаешь. Говори, зачем звал. Мне надо уйти ещё до рассвета.