Воскресный роман
Шрифт:
– Сам же говоришь: собрала вещи. Значит, уехала, а не пропала. С вещами не пропадают.
– Всегда завидовал твоему умению вывернуть все наизнанку. Ок. Она пропала персонально для меня – так понятнее?
– А если персонально от тебя сбежала? – спросил Олег.
– Утешить ты тоже умеешь.
– А ты не девочка-тинейджер, переживающая первую любовь, чтобы я тебя утешал.
– О! А я бы на это зрелище посмотрел, - хохотнул Владислав. – Соснов-утешитель!
– Ясно. Нравится сам процесс? Меня бросили, утешьте меня. Если так – вали,
– Дела кому передавать?
– Мне. Традиционно. Сначала Ларгина мне скинул. Теперь давай еще все остальное.
– Да твою мать, Олег! Я реально не могу работать! Я вообще ничего не могу. Дикость в том, что она меня любит. И не отпускает даже сейчас!
– Дикость в том, что прошло всего две недели. А ты уже считаешь, что сделал все возможное.
– Есть вариант объявить ее в розыск, - невесело буркнул Краевский. – Или нанять детектива.
– Объяви, найми, - Олег снова уселся за стол. – Мало ли куда она свалила. С чего ты зациклился на одном Киеве? Может подружки какие…
– Я ничего про нее не знаю… Есть только материалы дела об их разводе, но там зацепиться не за что. Мужиков она не слишком жаловала, чтобы с кем-то откровенничать.
– По тебе заметно, - хмыкнул Олег. – А если предположить, что она все-таки поездом воспользовалась. Или самолетом. Ты узнавал?
– Нет, не узнавал. Уволюсь – хоть время появится.
– Ну я так и понял, - Соснов внимательно посмотрел на Влада и спросил: - Меня еще интересует… Вот найдешь ты ее… Но она, вообще-то, замужем.
– Добьюсь расторжения. Предоставлю услуги адвоката со скидкой.
– Судя по клиентке, ты еще сначала попробуй убедить ее в целесообразности этих услуг.
– Ну… может быть, ко второму ребенку она созреет, что нам стоит узаконить наши отношения, и мы придем к консенсусу, - мрачно рассмеялся Краевский.
Алла Эдуардовна подняла не менее мрачный взгляд на часы и решительно захлопнула книгу.
– Спать! – сообщила она девушке на обложке и удалилась в свою комнату.
Глава 8
Как понять другого человека?
Как узнать, что он думает, что чувствует?
Когда он говорит правду, а когда лжет? Если лжет…
После вечера, который они с Кириллом провели в театре, Лера почти не спала. Едва закрывала глаза, слышала его голос: «Ты мне нравишься».
Вересов лжет?
Если бы она хоть немного могла быть объективной. Или искушенной, чтобы разбираться в мужчинах.
Но Лера Митрофаненко всю свою сознательную жизнь любила Кирилла Вересова, а ее опыт общения с противоположным полом, он же и сексуальный, ограничивался единственным романом, который был продолжительным, но вялотекущим.
Однажды на третьем курсе, не без помощи своих подруг, Лера убедила себя, что детская любовь должна оставаться в школе, и она, как и положено взрослой девушке, влюблена в преподавателя. Помимо прочего Николай Павлович
На первых порах их встречи соответствовали традиционным романтическим отношениям студентки и профессора. Он проявил интерес – она его приняла. Он пригласил на ужин – она согласилась. Он предложил встретить Новый год в его квартире – она купила новый комплект белья из белого кружева, отдавая себе отчет, чем окончится празднование.
Свершившееся не «сделало ее другой», как восторженно рассказывали подружки, делясь собственными впечатлениями, переживаниями и ощущениями. Всю осень, едва прознав про препода, они наперебой советовали, как ей себя вести, чтобы соблазнить его. Но всей разницы утром первого января и было, что она проснулась рядом с обнаженным мужским телом, которое не вызывало в ней никаких эмоций, и, тем более, желаний. Собственно, и особенных «ощущений» она не почувствовала.
Пожалуй, Лера бы поняла, если бы на том их встречи и закончились. Но усилиями Николая Павловича их связь продлилась без малого три года, что было Лере несколько удивительно.
Она была уверена, что зрелые мужчины ищут в женщинах намного моложе себя свежую кровь. Но ее отношения с Николаем Павловичем основывались явно не на сексе. Их редкая близость вряд ли вообще заставляла профессорскую кровь бегать быстрее. Скорее это напоминало утреннюю ленивую разминку после сна, в которой она не проявляла инициативы, а он не искал разнообразия. Исключительно традиционно: только в постели, только поздним вечером и только без света. С короткой прелюдией и продолжительными сдержанными возвратно-поступательными движениями.
Впрочем, это не мешало им довольно часто проводить вместе вечера в его квартире. Она помогала проверять работы первокурсников, Николай Павлович кормил себя и Леру ужином и провожал до такси, оплачивая поездку.
«Обязательно позвони», - напутствовал он, целуя в щеку.
Другой «влюбленности» не случалось, и Лера привыкла. Считалась девушкой со статусом «встречается» и была избавлена от сочувствующих взглядов, достающихся от более удачливых подружек тем, которым повезло меньше: они не могли похвастаться наличием второй половины, а тем более такой постоянной и авторитетной. Если бы Лера обладала чувством юмора, то находила бы это смешным. Но вместо этого она продолжала выполнять взятые на себя обязательства слишком серьезно, как и все, что делала в жизни.
Иногда они с профессором выходили «в свет»: в кино, в ресторан или на концерт. На праздники он дарил ей что-нибудь из украшений, а она ему – шейные платки.
Неизвестно, сколько еще продолжался бы их бесстрастный роман, если бы Николай Павлович не принял приглашение из Университета Страсбурга.
Облегченно выдохнув после отъезда своего профессора, Лера увлеклась работой. На фабрике она познакомилась с Димой, чье появление в ее жизни окончательно примирило Леру с собственной холодностью.