Восьмая горизонталь
Шрифт:
женщину, от загона:- Кабанчики, могут уши и нос объесть,- говорит он.
Быстро идём по улице. Необходимо уйти с посёлка как можно быстрее. Тётка
очухается, найдёт мёртвого Фёдора, такой шум подымет, но сначала, к дому Бориса
Эдуардовича, под крыльцом валяются бесценные артефакты и лечебная смола.
У дома сталкиваемся со Стёпкой и его бородатой командой.
– Здрасте!- приветливо снимает изломанную шапку, его лицо
ощущение, что он встретил лучших друзей, так хочется дать в морду, прямо зуд пошёл в
костяшках кулаков, но с нами дети, да и в любые конфликты лезть не следует, забрать
артефакты и дёргать отсюда как можно быстрее.
Но Стёпка так и лезет высказать нам почтение ...
– Ты бы посторонился, мил человек, нам вещи забрать надо,- рыкнул Семён.
– Надеюсь, зла на меня не держите?- склоняется в поклоне Стёпка.
– Не держим. Уйди, не то задену,- поводит Семён широченными плечами.
– Такие мужчины! Зачем вам куда-то уходить? Идите в мою команду! Дом отгрохаем,
женщин дадим, денег много будит, глядишь, сам генерал Виктор Павлович, то бишь,
Росомаха, вас заметит.
– Уйди, задену,- Семён едва сдерживается.
– Как хотите,- грустит Стёпка и вдруг лицо озаряется надеждой,- каждому, с десяток рабов
дам!
Слышу знакомый звук – хрясть, Стёпка летит в руки воинам, те мигом
вытаскивают мечи.
– Семён Семёнович, ну почему ты такой не сдержанный!- выхватываю меч, описываю
свистящий круг.
Стёпка с трудом поднимается, с носа течёт кровь, в глазах обида и непонимание:-
Право, вы дикари,- изрекает он.- Идите по своим делам. В любом случае, с такими
характерами, не уживёмся. С богом. Постарайтесь не попадаться мне и моим людям на
глаза, когда выйдете из посёлка. Следующую Полосу препятствия, не пройдёте,
гарантирую,- он плюёт кровью нам под ноги.
Расходимся, неприязненно косимся друг на друга. Светочка, не преминула показать
им язык, Игорь, сосредоточенно тащит волчонка, а так бы, точно погрозил кулаком, глазёнки у него злые, вот-вот сверкнут молнии.
Входим во двор бывшего хозяина, а ныне раба, Бориса Эдуардовича. Нас
встречают гробовым молчанием. Бабы, бородатые мужики, всё побросали, смотрят на нас
с нескрываемой злостью, лишь малыши резвится на обширном дворе, им невдомёк, что
мы, именно те, кто лишил свободы их хозяина, владельца этого поместья.
– И-и-и, совсем совесть потеряли!- заголосила мордастая баба.- Упекли, кормильца и
пришли поиздеваться, над нами, грешными! Глазёнки б вам выцарапать, волосы
– Шли бы вы, со двора,- с угрозой говорит жилистый, чернобородый мужик.
Я взираю на эту разношёрстную публику и, чем-то её жаль. Не сомневаюсь, для
них, Эдуард Борисович, был хорошим хозяином, благородным отцом своего
многочисленного семейства. Ну, а мы то, тут, причём? Корчу недоуменную рожу, чешу в
удивлении голову:- Так, мы, по приглашению, лично Борис Эдуардович нас пригласил.
Он так сказал, как будете свободными, милости прошу в гости. Вот, мы и здесь. Стол бы
лучше накрыли. Не хорошо не исполнять волю вашего хорошего, бывшего хозяина.
– Пригласил?!- всплескивает руками молодая, кровь с молоком, девица.
– Не может быть?- ахнул чернобородый.
– Какой порядочный, высокого нрава человек!- мордастая баба в страданиях закатывает
глаза.
– Кто сейчас за хозяина?- строго спрашиваю я.
Чернобородый горестно высмаркивается, смущённо прикрывает глаза, но в них я
улавливаю промелькнувшее торжество. Никак, мужик, благодарен нам, за свершившийся
факт!
– Мне, пришлось, занять его место,- ещё чуть-чуть и он разрыдается. Вот, лицемер!
Чувствую, закрутит он здесь, гайки.
– Так, командуй!
– Ну, как бы это сказать … в дом, что ли, проходите, гости дорогие. Если, на то воля
уважаемого Бориса Эдуардовича … никак нельзя идти супротив неё!
– Именно так,- хвалю его.
Светочке и Игорю дают по леденцу на палочке, волчонку наливают молоко, мы
степенно идём к крыльцу. Вон, они, артефакты! Валяются в грязи, никто ими не
заинтересовался. Сразу не кидаюсь, чтоб не заподозрили, что ценны они для нас. Заходим
в дом, пахнет сушёными травами, свежевыструганной доской, плавают ароматы
настоящего украинского борща, а запах котлет - возвышает душу. Глотаю слюнки,
давненько ни ели такой еды.
В предбаннике складываем оружие. С кувшина поливают на руки, умываемся,
степенно входим в большой зал.
По центру стоит здоровенный стол, изготовленный из толстых дубовых досок,
застелен цветастой скатертью. Молодухи поспешно заполняют его всякой всячиной.
О! В центр стола кладут поднос, доверху наполненный душистым, покрытым
коричневатой корочкой, воздушным хлебом, на подносах благоухают всевозможные
колбасы, окорока, белеет пласт наперчённого сала, кучками лежит чеснок, зелёный лук, сметана, творог, головка сыра, естественно, борщ и котлеты по-киевски, а так же, квас, морс, соки из свежих яблок, вино, самогон, в запотевшем сосуде. Хорошо жил, Борис