Восьмая горизонталь
Шрифт:
Играет музыка, очень необычная, но приятная, завораживающая.
Люди тихо переговариваются, улыбаются, но на их лицах я замечаю тень,
витающей над ними, смерти.
Одна из женщин, с приветливым лицом, садится рядом. Смотрю на неё и
влюбляюсь, дрожь пронзает тело. Она внимательно смотрит в глаза, и слышу её голос:- У
нас ничего не получится, мы полностью разные и ты ... ещё не родился.
Внезапно
столетия - миллионы лет. А люди эти просто чудовищно могучи, но и они бессильны
перед природой, перед Богом. Что же они натворили, что их так безжалостно сметает
история, растирая в пыль.
– Пойдём,- говорит женщина. Мы выходим из дома и оказываемся на набережной. Она
ведёт меня вдоль скамеек. На них отдыхают молчаливые люди. Кто нежится, просто
вдыхая морской воздух, кто торгует безделушками.
У лестницы ведущей вверх, задерживаюсь. У ступеньки лежит лоток заставленный
вазами, масками и прочей мелочью. Хозяина поблизости нет, но я знаю - он не придёт.
Поднимаю маску, на меня смотрит необычное существо, отдалённо напоминающее
человека.
– Они жили задолго до нас, можешь взять её себе,- слышу голос женщины. Сую её за
пазуху, заодно прихватываю витую зелёную вазу, очень тяжёлую в непонятных для меня
выпуклых рисунках.
Далее она ведёт по лестнице, и мы упираемся в массивные, исполинские ворота.
Женщина проводит ладонью по поверхности, и они неожиданно расходятся в стороны. С
удивлением рассматриваю огромное помещение. Многочисленные светильники не могут
его полностью осветить и поэтому всё в полумраке. Поблёскивают металлические колоны, виднеются двери, так же из металла, зеркала на стенах тускло отсвечивают свет от ламп. Я
оказался внутри зала, ворота тихо смыкаются, озноб бежит по спине.
– Ты их не бойся, ничего они тебе не сделают. Они приспособились жить под землёй, это
новая раса,- шелестит голос моей спутницы.
Открывается дверь. На пороге появляются люди в облегающих комбинезонах.
Кожа серая с болотным отливом, глаза чёрные, зрачки вытянутые как у кошки и огненно
красные. Один из них смотрит на меня, и я понимаю, нужно идти за ним. Оборачиваюсь.
Женщина улыбается, а в глазах тоска, она прощается со мной. Щемит сердце, я знаю, больше её не увижу.
Он ведёт мимо оранжереи. В зале за стёклами, виднеются растения напоминающие
лианы, деревья в сосульках-плодах, стебли, в мясистых, источающих прозрачный сок, листьях и многое другое.
Подходим к лифту. Он усаживает меня на диван, и лифт ухает вниз с серьёзной
скоростью.
Но на этот раз вспыхивает дополнительный свет и всё тонет в молочном сиянии. В центре
зала крутится планета. Как зачарованный смотрю на неё, знаю, это Земля, но не узнаю её.
Континенты, океаны - всё не так. Но это Земля! Внезапно поверхность приближается к
глазам и перед моим взором возникает уродливый разлом земной тверди. Заглядываю
глубже, ужасаюсь. Некто, нечеловеческой природы, грызёт туннели, и целая орда
кошмарных существ их мигом заполняет.
Внезапно меня словно выталкивает из зала, и оказываюсь на улице. Произошли
разительные изменения. Очень холодно, дует свирепый ветер. Я цепляюсь за натянутый
трос и иду по замёршему океану. Колючий снег бьёт по лицу, ладони скользят по
обледеневшему канату.
Неожиданно понимаю, не снежная буря заметает всё вокруг - это замёрзший
углекислый газ. Атмосфера планеты вымораживается, оседая на поверхность в виде льда
и снега. Безудержное горе всколыхнулось в груди. Я понял, живых нет. Все погибли.
Слёзы катятся из глаз.
Пробуждаюсь от толчка в бок. С трудом открываю мокрые глаза, рыдания ещё
срываются с губ.
– Ты, чего, Никита? Сон плохой?- встревожено спрашивает Аскольд.
Оглядываю притихших людей:- Плохой сон, соглашаюсь я,- и место здесь, поганое.
Уходить нужно.
– Куда уходить? Ночь!
Отрываю кусочек слегка подгоревшего мяса, жую, пытаюсь почувствовать вкус.
Сомнения раздирают меня. Да, сон плохой, не просто плохой, ужасный. Но, всё-таки сон.
Может, порю горячку?
– Хорошо, мы останемся до рассвета. Но, костёр необходимо затушить и соблюдать
идеальную тишину.
– Насекомые наползут,- князь Аскольд палкой выпихивает крупного слизня.
– Хорошо,- вздыхаю я,- оставим маленький огонь. Подальше от края, чтоб его не было
видно со дна разлома.
Ночь в самом разгаре. Я не сплю, слежу за огнём, что бы сильно не разгорался.
Заодно сменил на посту Аскольда и, с помощью палки, борюсь с наглыми
членистоногими. Эти твари совсем обнаглели, и не раз приходится стрелять из лука по
особо агрессивным особям.
Все спят. Семён негромко похрапывает, прижимая к себе волчьего приёмыша.
Князь Аскольд чутко спит, облокотившись на стену. Знаю, только щёлкну пальцами, он