Восьмая нота Джокера
Шрифт:
Смотрим друг в другу в глаза, и мне хочется засмеяться, ведь всё это так нелепо. Но Царёв вообще не выглядит так, будто шутит – он слишком серьёзен, и сыграть такое точно невозможно, даже если ты столько выпил.
– Спи, принцесса. Дракон тебя не тронет, - говорит напоследок, укладываясь рядом.
Другого выбора у меня нет.
Освобождает место, внимательно наблюдая, как я ложусь под одеяло, и как будто мало мне было потрясений, обнимает, притискивая к себе, утыкаясь носом в шею.
Это такая
Горячее, как печка тело вжимается в моё, не давая пошевелиться, но что ещё страннее, через какое-то время я снова спокойно засыпаю, хотя просто обязана содрогаться от отвращения…
А утром мы оказываемся лицом к лицу – я с Царёвым, он с пока ещё не дошедшей до похмельного мозга реальностью, и нет такого слова, которое описало бы мои чувства в тот момент.
– Я, конечно, польщён, но как ты сюда попала?
– спрашивает, рассматривая моё лицо, как сложный предмет искусства, и это слишком дурацкий вопрос, чтобы не придушить этого гоблина подушкой.
Глава 11
Не даю ему толком прийти в себя, забывая о всё ещё находящейся в доме маме и со всей дури бью Царёва подушкой.
– А тебе не кажется, что вопросы здесь должна задавать я?
Сперва он даже не уклоняется. Сонный и ничего толком не соображающий, но проходит пара секунд, и моя рука оказывается в жёстком захвате его пальцев.
– Ты чё, сдурела?
Вторая рука свободна, и подушка вторая тоже есть, так что белобрысому прилетает снова, а моя злость только разгорается сильнее.
– Убирайся из моей комнаты! Совсем мозги потерял? Соображаешь хоть, что я из-за тебя пережила вчера?
Кажется, наконец, понимает, что это вовсе не его дом, только вряд ли это так сильно его волнует, как должно.
Ему быстро надоедает получать по морде, и в один миг я оказываюсь под ним, как было ночью, но на этот раз лежать и ничего не делать я не намерена. Дёргаюсь, как рыба, попавшая в сети, а Царёв держит крепко, пережидая мой приступ, и сама вроде понимаю, как глупо себя веду, только остановиться не получается.
– Да успокойся ты…
Дышу тяжело, но сдаваться не собираюсь.
С усилием поднимаю здоровое колено, спихивая с себя эту тушу, но он уцепился клещом, поэтому на пол мы валимся вместе, и теперь я сижу на его бёдрах, а он удерживает мои.
Опять теряемся в глазах друг друга.
Это не объяснить словами, но когда наши взгляды встречаются, остальной мир как будто теряет фокус. Размывается. Перестаёт быть важным, и есть только мы двое…
Так же не бывает, правда?
Эта фигня работает только в глупых книжках, которыми я зачитывалась не так давно.
И едва эта мысль зарождается в голове, Царёв с тупой ухмылкой начинает двигаться подо мной, давая прочувствовать всё своё приподнятое утреннее
Остужает и одновременно меня будто в кипяток окунают с головой.
Щёки горят, тело перестаёт слушаться, и слова, которые срываются в мою сторону, окончательно вводят меня в транс.
– Смотри, как ты мне нравишься… Я даже не ожидал, - снова двигает бёдрами вверх, и в этот момент я слышу мамин голос за дверью.
– Миш, ты проснулась? Я ушла.
– Да, мам. Удачного дня, - зажимаю рот Царёву, чтобы не спалил, а тот возьми и прикуси мою ладонь, да ещё и языком по ней проводит, доводя меня до белого каления вместе со своими движениями.
Прислушиваюсь к шагам в коридоре, а после с силой щипаю гоблина за соски, выкручивая их, и только тогда Ян убирает свои руки, уставившись на меня так, словно я родину предела за шоколадку.
– Всё?
– А ты агрессивная, коротышка, - усмехается, направляясь к двери, и мне приходится его опередить, чтобы удостовериться в отсутствие свидетелей моего позора.
Но в доме уже тихо.
Мамина машина только что отъехала – сегодня она, как и в последние дни уходит гораздо раньше, так что я спокойно позволяю блондину с приветом выйти.
Тот устремляется не к двери, а на кухню, поражая своей наглостью. Нормальный человек хотя бы извинился за такое, но я вспоминаю, что передо мной чудовище, и именно поэтому не жду от Царёва ничего хорошего, кроме его скорейшего ухода.
– А завтрак будет?
– наглеет окончательно, подходя к холодильнику.
– Судя по твоему злому взгляду, нет.
– Пошёл. Вон.
– Хозяюшка из тебя так себе, - добивает.
Открывает дверцу, выуживая оттуда бутылку минералки, выцеживает её полностью, не переставая пялиться, и только допив до конца и отправив смятый пластик в корзину одним точным попаданием, медленно отправляется на выход.
– Увидимся, Мими. У тебя очень удобная кровать.
Жаль, что моего среднего пальца, обращённого в спину, он не видит, но явно должен чувствовать.
* * *
– Нет, серьёзно?
Ника угорает от рассказа, а я всё ещё прихожу в себя, даже спустя половину учебного дня.
С ней у меня почему-то не получается молчать, да и она всё-таки вроде как знает Царёва, вот и выходит, что только с Самойловой я могу обсудить белобрысую проблему.
– Скажи честно, он вообще с башкой дружит?
– Временами, - улыбается, а я готова взвыть, и даже вкуснейший рафф, на который я подсела в нашем кафетерии не может скрасить мне утро.
– Привет, девчонки.
– К нам подсаживается Слава, а во мне опять начинают зреть подозрения.
Почему он с нами вообще разговаривает, если он вроде как с Царёвым дружит? Зачем всё время пытается быть таким дружелюбным?