Восьмая нота Джокера
Шрифт:
Он снова исчезает из сети, видимо, не собираясь выслушивать мои восторги по поводу песни, и я с трепетом нажимаю на кнопку, пропадая в каком-то другом мире, где есть только его убаюкивающий голос под аккомпанемент гитары, на этот раз акустической.
Я тебя будто знаю…
Призраком прошлого бродишь по комнате.
Я безнадёжен.
Вспомнить пытаюсь, но ты словно в темноте.
Мне
Если скажу, что влюбился без памяти.
Но я бессилен.
Образ горит в сердце старыми шрамами.
Рваными ранами, лентами алыми,
Шёпотом ветра: «Моя неслучайная…»
Слова впечатываются в сердце даже несмотря на тот факт, что я опять засыпаю. Но это, наверное, что-то да значит, ведь я прежде не ощущала себя настолько спокойно и безопасно всего лишь из-за песни.
Удивительно.
Всё-таки магия в простых вещах…
Впрочем, это чувство недолго остаётся со мной.
Резкий шум заставляет глаза распахнуться и не сразу понять, что происходит. Свет выключен, но силуэт человека, влезающего в окно, я могу различить, пока сердце то замирает от страха, то снова барабанит о рёбра, как безумное.
Пристально смотрю на взломщика, и рука сама тянется к лампе на тумбочке.
Фигура замирает, а потом покачивается, держась за подоконник, и что-то начинает мне подсказывать, что человек, забравшийся сюда каким-то чудом, не совсем трезв.
Как это вообще понимать?
Проходит пара секунд, прежде чем мой испуг превращается в раздражение от того, что тип так и стоит, любуясь видами на двор, а меня вдруг начинают мучать смутные подозрения.
Да ладно…
Осторожно спускаюсь с кровати, чтобы не спугнуть вероятного маньяка, подхожу к нему со спины и резко хватаю за плечо, разворачивая к себе лицом, а после встречаюсь с двумя осоловелыми, блестящими глазами Царёва.
??????????????????????????
– Это что за фигня?!
– громко шепчу, зная, что мама может в любой момент пройти по коридору.
– Ты что здесь забыл, идиота кусок?
Вместо ответа пьяно хрюкает, шатаясь, как на ветру, и точно не соображает, что находится не у себя дома. Это меня окончательно дезориентирует, правда, не так сильно, как поведение блондина, заметившего мою кровать.
– Постелька, - видит цель и мчится прямо по курсу, пытаясь ещё и петь, жутко при этом фальшивя.
– Разбежавшись, прыгну со скалы…
И действительно летит на постель, расправив руки, как крылья, а я едва успеваю шарахнуться в сторону.
– Эй, Царёв, - подойдя, тыкаю его пальцем в бок, и он хихикает.
– Щекотно.
– Нет, серьёзно, хихикает, как девчонка, сворачиваясь
Звать на помощь? Самой пытаться его разбудить? Так это бесполезно – он такой пьяный, что даже мои цветы в шоке от аромата. Вот как это могло произойти, а? Мне точно конец, если кто-то застанет здесь парня!
Как быть?
Спать, несмотря на весь этот цирк, хочется всё сильнее, а мою кровать оккупировало тело. Мама недалеко, и в теории, при самом худшем раскладе она может войти и увидеть картину маслом, но у неё обычно нет привычки врываться ко мне. Или я не настолько везучая?
С тихим вздохом встаю и закрываю дверь на замок, а после аккуратно укладываюсь на краю рядом с засопевшим гоблином – спасибо, место позволяет. Потом приходит мысль, что ему может стать плохо среди ночи, шагаю в ванную за тазиком, с трудом поворачиваю Царёва на бок, и только потом позволяю себе закрыть глаза, снова проваливаясь в сон.
Снится, что кто-то на меня смотрит.
Какое-то чудовище пожирает взглядом явно готовясь употребить меня в пищу, и я дёргаюсь, резко просыпаясь, чтобы наткнуться на два разноцветных глаза, хорошо различимых в свете луны.
Царёв нависает надо мной, опираясь на руки. Его тело так близко, что я снова могу почувствовать исходящий от него жар, только в глазах его что-то тёмное, от чего хочется сжаться.
– Ян?
Его пальцы на моём горле.
Легко сжимают, а потом пробегаются ниже, пока я, кажется, умираю.
Обводит подушечками собственные следы, разглядывая их, и моё тело напрягается. Кровь приливает к щекам, теплом расползаясь всё ниже, а дикий взгляд будто прослеживает это движение, останавливаясь на моей вздымающейся груди.
Но вот он снова смотрит на отметины, и неожиданно спрашивает:
– Это сделал дракон?
Ну ёж твою кость…
Так, с психами надо просто соглашаться, но этот, видно, совсем плох.
– Да. Дракон.
– Белобрысый такой, со склонностью к алкоголизму.
Раздумывает о чём-то, продолжая трогать меня, а я просто вспоминаю, что надо дышать. Его запах застревает в лёгких, мешая связно думать, но тут Царёв окончательно теряет мозги, потому что его губы оказываются на моей шее.
Прижимаются едва-едва, и меня подбрасывает на месте. Чужое тело не даёт двинуться только я и не пытаюсь. Замираю. Переживаю этот миг, как переживают стихийное бедствие, пусть ничего особенного и не случилось, вот только мне кажется, я сейчас испытала такое сильное потрясение, что в себя приду ещё нескоро.
– Не злись на него, принцесса, - наконец, оставляет в покое, а у меня пропадает голос.
– Почему?
– Он хотел оставить сокровище себе.
– Но я не сокровище.
– Ему виднее, - кивает ещё главное.