Восьмирье. Ночная радуга. Книга 2
Шрифт:
– Думаю, оно всегда в некотором роде находилось в Восьмирье, – ответила тётя Генриетта. – Раньше у нас были мусорщики, а у мусорщиков – специальные свалки, куда они выкидывали все наши плохие эмоции. Точно не знаю, но ходили слухи, будто они бурили в земле шахты и сбрасывали весь мусор туда. Там, глубоко в земле, вдалеке от людей, все эти плохие эмоции забывались и со временем исчезали.
– Наверное, когда случился Раскол, Восьмирье треснуло как раз там, где проходили эти шахты, – предположил Лукас. – И всё, что в них накопилось, вылилось наружу.
– Мне тоже так кажется, – согласилась тётя Генриетта. – Пока в нашем мире было Сердце, мы держались все вместе, одним целым, но как только оно разбилось, нас тут же разделили обиды и обвинения, которые мы годами копили. И вместо того, чтобы с ними разделаться раз и навсегда и забыть, мы только пополняем их всё новыми и новыми. И потому Тумарье растёт и ширится, разделяя нас всё больше и больше…
Вика вздохнула и вспомнила тётю Катю, их с мамой соседку из квартиры напротив. Тётя Катя много лет не разговаривала с сестрой, потому что, когда они были ещё детьми, родители развелись и одна дочка стала жить с мамой, а другая – с папой. Мама не простила ту дочку, которая решила остаться с папой, папа не простил ту дочку, которая захотела быть с мамой, и они оба настраивали каждый «свою» дочь против другого родителя и сестры. Так обиды, которые когда-то разделили маму с папой, проложили настоящую пропасть между девочками, и с годами эта пропасть только росла и ширилась. И хотя обе сестры жили в Кристаллинске, с тем же успехом они могли бы находиться на Северном и Южном полюсах – или на разных Осколках Восьмирья, ведь друг с другом они вообще не разговаривали.
«Может, у нас дома нет настоящего Тумарья, но взаимные обиды и подозрения разделяют нас ничуть не меньше», – подумала Вика.
Глава 4
После обеда тётя Генриетта сама выпроводила ребят вон.
– Идите, погуляйте. Скоро ко мне явится полицмейстер, будь он неладен, и вам точно не стоит попадаться ему на глаза.
Вика с Лукасом послушно отправились на берег моря, но вместо того, чтобы идти прочь от города, к бело-синему поющему пляжу, Вика повернула в сторону цеплявшихся за скалы разноцветных домиков Куидама – и в сторону стены Тумарья.
– Ты зачем туда идёшь? – не понял Лукас.
– Хочу кое-что проверить, – с таинственным видом заявила Вика. Но долго хранить тайну не смогла и почти сразу же пояснила: – Ты слышал, как майстер Раулс сказал, что ему кажется, будто Тумарье меня слушается?
– Слушается оно тебя, как же! – скептически фыркнул Лукас.
– Да погоди ты! Тётя Генриетта говорила, что Тумарье появилось после Раскола Сердца. Значит, именно Сердце удерживало его за пределами Восьмирья, логично?
– Логично.
– Вот я и подумала: Сердце не позволяло Тумарью затопить ваш мир. Майстеру Раулсу кажется, что Тумарье меня слушается. Так может, оно меня слушается потому, что у меня есть осколок Сердца Восьмирья? Надо проверить!
– Но как?
– Я зайду в Тумарье и попробую ему что-нибудь приказать.
– Что-то я сомневаюсь, что это сработает, – с сомнением протянул Лукас.
– А я всё равно хочу попробовать! Чем мы рискуем?
– Ну, например, тем, что ты застрянешь в Тумарье: темнохода-то с нами нет.
– Я всё продумала, – ответила Вика. – Далеко заходить я не стану, пройду лишь несколько шагов. И ещё я возьму какую-нибудь верёвку или ремень, а ты будешь держать другой конец. И если что, просто выдернешь меня наружу.
– Хм-м… – хмыкнул Лукас, глядя на вздымавшуюся впереди чёрную стену тумана.
Вика тоже на неё посмотрела. На её глазах шальная чайка, громко горланя, влетела в густую пелену – и пропала.
«Интересно, на какой высоте кончается Тумарье? – задумалась Вика. – В атмосфере или над ней? Вот бы самолёт сюда! Можно было бы подняться над Тумарьем, перелететь через него и спокойно добраться до нужного Осколка. Но что, если Тумарье разделяет на Осколки вообще весь здешний мир, включая даже космос? Хотя не факт, что в этом мире есть космос. Или так не бывает – мир без космоса?..»
Вика встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и поправила на плечах лямки рюкзака, в котором, как обычно, удобно устроилась Ванилька.
– Так что, ты со мной? – спросила она.
– Тебя же не переубедить, – ответил Лукас. – Пойдём уж…
Вика тихонько вздохнула с облегчением. Она была рада, что Лукас согласился, хотя не осудила бы его, если бы он отказался даже близко подойти к Тумарью. В конце концов, Лукас имел все основания сказать: «Нет уж, в этом я не участвую».
Чем ближе друзья подходили к высокой, мрачной стене клубящегося тумана, тем острее становились запахи плесени, горечи, сырости и подозрительности – и тем муторнее было на душе; вид Тумарья угнетал и портил настроение больше, чем даже самый пасмурный, самый дождливый осенний день.
Лукас по мере приближения к стене чёрного тумана всё больше бледнел. Вика даже решила, что в самый последний момент он, наверное, передумает. И сразу же сама себе возразила: нет, он так не сделает. Во-первых, Лукас дал слово и теперь от него не отступит, а во-вторых, верность другу, которому нужна помощь, конечно, перевесит его страх перед Тумарьем.
И действительно, когда до клубящейся стены тумана осталось всего несколько шагов, Лукас как-то незаметно изменился. Не сжался и не съёжился, как можно было ожидать. Наоборот – подбородок выдвинулся вперёд, плечи расправились, в голубых глазах засверкала решимость, кулаки сжались. Лукас выглядел так, словно собирался броситься в драку и хорошенько поквитаться за своё последнее поражение. Только вот в качестве противника вместо другого мальчишки у Лукаса было Тумарье…
– Готов? – спросила Вика, когда они почти вплотную подошли к стене клубящегося тумана.
– Готов! – кивнул Лукас. – А верёвка у тебя есть?
– Ой, – растерялась Вика. – Я не взяла.
– Бери мой ремень, – предложил Лукас, вытаскивая его из штанов. Он стиснул пряжку в руке, а другой конец протянул девочке.
Вика крепко сжала ремень, глубоко вдохнула – и тут же пожалела об этом: запахи плесени и злости в такой близости с Тумарьем были почти невыносимы.
Готовясь сделать шаг вперёд, прямо в клубящуюся темноту, Вика подумала, что в прошлый раз ей было совсем не так страшно. Во-первых, хоть ей и рассказывали про Тумарье, она всё равно не знала, какое оно на самом деле. Во-вторых, тогда за Викой гнались констебли, и времени на то, чтобы остановиться, подумать и оценить все риски, у неё не было. И выбора – тоже: или Тумарье, или констебли.
«Так вот в чём дело!» – поняла Вика. Не нужно размышлять и анализировать! Это как прыжок в воду с обрыва: раз – и готово! Ведь стоит только остановиться и позволить себе обдумать то, что собираешься делать, и тебя нагонят сомнения и страх. Прыжок становится всё ужаснее в твоём воображении, и в итоге, что ты вообще никогда не прыгнешь.
Конец ознакомительного фрагмента.