Восьмое делопроизводство
Шрифт:
– Места не было, да и…
Лоренцев замешкался, ему не хотелось отвечать на этот вопрос.
– Тогда им командовал Петерсон, – вспомнил Лыков. – Он хоть и ученик Зубатова, но самый из них бездарный. И в трудные месяцы декабрьского восстания показал себя очень неважно. Вы поэтому не вернулись?
– Да. Петерсон слаб, мелочен, труслив и к тому же интриган. Не хотелось идти под его начало.
Тут в разговор вмешался Филиппов:
– Максима Захаровича мне в начале тысяча девятьсот шестого года рекомендовал Герасимов [18] . А ему, чего тут скрывать – сам Зубатов.
18
В
– Вы поддерживаете связь с Сергеем Васильевичем? – оживился коллежский советник.
– Да. Он мой учитель, я многим ему обязан.
Начальники отослали губернского секретаря в приемную и еще немного посовещались. Перед тем как уйти, Лыков спросил:
– Какого вы мнения о способностях Лоренцева? Только прошу ответить честно.
– Честно? – усмехнулся Филиппов. – Он начал, как водится, с надзирателей. Я поставил его на Второй участок Васильевской части, самый трудный. Пристав вялый, околоточные берут взятки… Хулиганы, беглые в розыске, куча притонов… Но Максим Захарович справился. Навел порядок, отучил шпанку от озорства, раскрываемость у него самая высокая. Молодец, ежели честно. Я повысил его до чиновника для поручений – опять тащит. Знаете, как говорится: весь в поту, а мыла не видно. И вообще…
Начальник СПСП прикрыл на секунду веки, будто хотел соснуть, потом поднял на собеседника умный взгляд:
– У нас еще не было случая, чтобы кто-то из рядовых надзирателей всего за три года вырос в чиновники для поручений. Лоренцев первый. Он имеет выдающиеся способности. Помяните мое слово: через пять лет Максим Захарович станет помощником начальника, а через десять сменит меня на этой должности. А вам Кунцевича с Мищуком подавай. Э-эх… Отсталый вы человек… Нынче дорога молодым!
На этой оптимистичной фразе сыщики расстались. Лыков вернулся в департамент и приказал Азвестопуло:
– Когда соберешь все дела, изучи их под лупой. Сколько будет дел? Не больше двух десятков. Так?
– Не знаю, – ответил Сергей. – Соберу – увижу. На что мне лупу наводить?
– Сам догадайся, бездельник. Ты должен отыскать закономерности. Понять, сколько банд работают. Особенности, уголовный почерк, количественный состав. Кто любит в поездах нападать, кто в городе. Привлеки к этой работе Анисимова. Он артиллерист, с аналитическим складом ума, пусть тоже чешет лысину, думает.
– А вы?
– Я через час уезжаю в Москву. Заберу Телятьева и московские дела о нападениях, что подходят под наши требования. Через два дня собираемся все вместе в первый раз. Запасов уже выехал из Москвы сюда, и я забрал у Филиппова человека в группу. Лоренцев Максим Захарович – помнишь его?
– Помню. Годится. Да и Телятьев ничего, парень справный.
– Вот-вот. Так что остаешься за старшего, а я пошел собирать рать.
– Даже в рифму вышло, – одобрил титулярный советник. – Езжайте, я хоть от вас отдохну. В случае чего телефоньте, приеду вас выручать.
– Нет такого слова телефоньте! – топнул ногой Лыков.
– А у нас в Одессе есть. Ну, ступайте уже…
Глава 4
В Москве
Всю дорогу до Москвы Лыков читал газеты. Мир упрямо и неисправимо сходил с ума. В Вене поручик Гофрихтер после пятимесячного ареста сознался, что разослал пилюли с цианистым калием двенадцати офицерам Генерального штаба. Хотел обеспечить себе продвижение по службе! Вот стервец: ради карьеры чуть не убил дюжину товарищей… В Кишиневе приговорены к исправительным
Лыков приехал ночью и заселился в «Метрополь». Его узнали и предложили лучший номер со скидкой. Семь лет назад Алексей Николаевич арестовал здесь анархиста Гринюка, вооруженного пулеметом «максим». Негодяй, умирающий от чахотки, задумал массовую бойню и едва не расстрелял из окна своего номера гуляющих москвичей… [19]
Утром за завтраком к питерцу подошел метрдотель, положил на стол свежий номер «Правительственного вестника» и сказал:
– Поздравляю, ваше высокородие!
19
См. книгу «Лучи смерти».
Неужели? Алексей Николаевич торопливо зашелестел газетой. Так и есть, на первой же странице! Высочайший приказ по гражданскому ведомству за № 19. Ему, Лыкову – следующий чин статского советника, а Сергея произвели в коллежские асессоры. Наконец-то… Надо будет отметить вечером в хорошем ресторане. Кошко непременно позвать. Кого еще? Лыков с уважением относился к фон Коттену, но тот недавно перешел из Московского охранного отделения в Петербургское. А сменившего его на посту подполковника Заварзина сыщик не знал. Зубатов? Они не в тех отношениях. Алексей Николаевич предполагал встретиться с отставником, но звать в заведение обмывать чин – это уже лишнее.
Новоиспеченный статский советник первым делом отправился в магазин форменного платья. Там ему пришили на лацканы мундирного сюртука новые петлицы без просветов и воткнули в них одну звезду. Старые, с двумя просветами и без звезд, отдали на память. Лыков полюбовался собой в большое зеркало – хорош! И через час вошел в хорошо знакомый ему подъезд дома № 3/5 в Малом Гнездниковском переулке. Здесь помещалась МСП, а соседняя дверь вела в охранное отделение. Он не был в сыскной около года и очень хотел узнать, как она изменилась при новом начальнике.
Кошко принял его без промедления. В свое время именно Лыков разглядел в молодом помощнике пристава, перешедшем с железной дороги в полицию, способности к сыску. Это случилось в Риге в 1898 году [20] . С тех пор Аркадий Францевич заматерел, набрался опыта и вырос в чинах. Сначала он возглавил рижское сыскное отделение, потом немного послужил в самой закрытой службе – Дворцовой полиции. И после короткого пребывания в СПСП возглавил московский сыск.
Хозяин принял гостя стоя посреди кабинета, и крепко пожал ему руку:
20
См. книгу «Дознание в Риге».