Восьмое Небо
Шрифт:
Знакомые огоньки пропали. Глаза Линдры вновь стали серыми и холодными, как предрассветное небо.
– Воистину, благодарность – малейшая из добродетелей [162] … - пробормотала она, - Но я не держу на тебя зла, Ринриетта. Я просто выполняю свой долг. Так что, ты согласна принять условия сделки? Если нет, только скажи, тогда каждая из нас останется при своем. Я попрошу, чтоб в этот раз кандалы так туго не закрывали.
Державшие листок с помилованием пальцы все никак не могли прекратить дрожать.
162
– А что, если я соглашусь? Хочешь подписать договор?
Линдра покачала головой.
– Только дурак заключает договор с пиратом. Слову пирата нельзя верить. Как жаль, у тебя больше нет корабля, который ты могла бы передать, символизируя свои добрые намерения. Нет даже сабли, которую тоже можно было бы трогательно преподнести, отрекаясь от пиратских грехов. А что у тебя есть, Рин? Только эта помятая капитанская треуголка? Что ж, здесь важен символизм, а не реальная ценность. Отдай ее мне в знак того, что отказываешься от порочных пиратских воззрений и принимаешь предложенные тебе. Полагаю, этого будет достаточно.
Ринриетта медленно сняла свою капитанскую треуголку. Выглядела она жалкой, потрепанной, опаленной огнем и просто грязной – никакого сравнения с изящной фуражкой Линдры или щегольскими пилотками каледонийских офицеров. Ринриетта вспомнила день, когда Дядюшка Крунч торжественно возложил эту треуголку ей на голову. Тогда она сияла, как закат и Ринриетта, едва лишь ощутив ее на голове, вдруг ощутила передающуюся ей теплую дрожь – словно сама Роза Ветров послала ей теплый небесный ручеек, благословляя на пиратские подвиги и бессмертную славу…
– В сделке участвую только я? Мой экипаж, он…
– Это не твой экипаж. Ты теперь сухопутный житель, помнишь?
– Мои люди… Что будет с ними?
Линдра поморщилась.
– Пираты отправляются вслед за своим капитаном, так уж заведено. Они отправятся за тобой на виселицу, если ты откажешься от сделки.
– А если не откажусь?
– Тогда сохранят головы. Знаешь, я ведь понимаю, почему ты к ним привязалась. Они по-своему забавные, хоть и странные. Но, я думаю, они научатся жить без тебя. Они молоды, у них есть возможность сменить ветер… Кстати, ты замечала, что между твоим бортинженером и корабельной ведьмой что-то проскальзывает? Я же видела, как они смотрят друг на друга… Ладно, неважно.
– Они получат свободу? – требовательно спросила Ринриетта.
Линдра вздохнула.
– Они не участники договора, они – то, что указывается в приложении. После помилования они отправятся на каторгу. Ну вот, ты опять побледнела… Уверяю, Адмиралтейство подыщет им вполне спокойное местечко, с мягким климатом и без всякой ядовитой дряни вроде географических конусов [163] , или кубомедуз…
– Ты всегда была мастером оферты [164] , - Ринриетта чудовищным усилием воли заставила пальцы повиноваться. Почти не дрогнув, они сложили бумаги пополам и спрятали в карман потрепанного алого кителя, - От такого предложения очень сложно отказаться.
163
Географический конус (лат. Conus geographus) – хищный брюхоногий моллюск, имеющий ядовитое жало с опасным для человека ядом.
164
Линдра одобрительно кивнула.
– Кроме того, обещаю, если ты со своей стороны будешь выполнять условия нашего соглашения, я позабочусь о том, чтоб они получили свободу. Мои возможности в Адмиралтействе не безграничны, но уж на это их должно хватить. Ну так как? Дать время на размышления?
– Не обязательно. Я принимаю предложение.
– Рада видеть, что здравомыслие не покинуло тебя, - Линдра улыбнулась ей, - Хотя поначалу оно вызывало у меня серьезные опасения. Будь добра…
Она протянула руку ладонью вверх. Ринриетта положила на нее свою капитанскую треуголку. Сейчас та выглядела еще более жалко, чем прежде – просто кусок обгоревшей мятой ткани, когда-то бывшей алой. Она думала, что разжать пальцы окажется непросто, но ошиблась – треуголка сама скользнула в подставленную ладонь, словно весила целую тонну. Линдра повертела ее в руках, рассматривая, как рассматривают забавную, но в то же время совершенно никчемную безделушку – с выражением немного брезгливого любопытства.
– Что ж, помянем добрым словом капитанессу Алую Шельму, грозу торговых ветров, - Линдра небрежно бросила треуголку под стол, - Полагаю, теперь она на Восьмом Небе, в обществе себе подобных.
– Да, - тихо произнесла Ринриетта, не в силах оторвать взгляда от треуголки, - Да, наверно.
Линдра вдруг посерьезнела, пристально взглянув ей в лицо.
– Ты убила ее.
– Что?
– Ты убила ее, - повторила Линдра с непонятной интонацией, - Только что. Алую Шельму. Ту паразитическую сущность, которая тобой овладела. Которая семь лет мучила тебя, заставляя идти против своей воли, поступаться тем, что было тебе дороже всего. Теперь ты свободна. Ты снова стала Ринриеттой Уайлдбриз. Я бы даже предложила тост за это, но не уверена, что здесь держат приличное вино. Поздравляю. Ты победила чудовище, Рин.
– Победила?.. – глухо спросила она. Хоть Линдра стояла совсем рядом, так, что Ринриетта чувствовала сладкий лакричный аромат ее духов, смысл слов отчего-то доходил очень медленно, словно те тащились на самом медленном и ленивом ветре.
– Ты свободна. Держи, - Линдра передала ей свежеисписанный лист, - Передашь это секретарю. Отныне ты вновь полноправный гражданин Унии. Зайди во второй кабинет слева на третьем этаже, тебе вернут все, что было конфисковано при аресте. Впрочем, не так уж много у тебя, кажется, было вещей. Извини, абордажную саблю придется оставить, она ни к лицу королевскому законнику, но я прослежу, чтоб ее передали в музей при Адмиралтействе. Что еще у тебя было при себе? Бортовой гомункул, кажется. Совершенно дефектный экземпляр. Хочешь, я прикажу выкинуть его? Тебе понадобится куда более современная модель с навыками делопроизводителя, переводчика, референта…
– Нет, - поспешно произнесла Ринриетта, - Мне вполне подходит старый. У него в памяти осталось многое из того, что я не хочу забыть?
– Пиратская сентиментальность? Надеюсь, ты не будешь излишне увлекаться воспоминаниями – это не пойдет на благо работе. Ну, ступай, - Линдра сделала приглашающий жест в сторону двери, - Ступай в свою новую жизнь, Ринриетта Уайлдбриз. Неси людям закон и справедливость.
Ринриетта послушно шагнула в сторону двери, но почти тотчас остановилась, что-то вспомнив.