Восьмое Небо
Шрифт:
По старой привычке сложив руки за спиной, Ринриетта подошла к окну, чтоб оборвать этот бессмысленный разговор. А миг спустя уже и сама забыла, о чем говорила, потому что под ней распростерся Ройал-Оук. Настолько величественный, что казалось, будто он служит якорем для всего небесного океана. Настолько огромный, что его не смогла бы сдвинуть с места упряжка из двухсот голубых китов. Несмотря на то, что из ее окна была видна лишь крохотная часть, дух перехватывало при одной только мысли о его истинных размерах.
Ринриетта задумчиво провела по стеклу пальцем. Когда-то давным-давно она нарисовала королевский
«О небо, Рин, ты всерьез считала, что там все из золота?»
«Мне кажется, все дети так считают, разве нет?»
«Только не те, которых любящий дед таскает туда не реже трех раз за год. Ничего, ты еще понюхаешь, как пахнет это золото!..»
Тогда Ринриетта не ответила, прекрасно сознавая, что даже для выпускницы Аретьюзы вероятность увидеть вблизи Ройал-Оук не больше, чем вероятность увидеть одновременно три радуги.
И вот – она смотрит на него. И не просто смотрит, беспомощно задирая голову, как вчерашний рыбак, а небрежно разглядывает чуть ли не с самой верхушки. От мощной подошвы, усеянной разномастными причалами и коробочками портовых складов до подножья, к которому липнет бесчисленное множество домов.
С высоты Ройал-Оук походил на один огромный коралл, такой пестрый, что даже взгляд сперва путался, как при взгляде на корабль с искажающей перспективу камуфляжной окраской. Здесь не было золота, зато было много кирпича и камня, а еще – стекла, железа, дерева и краски. Вместо золотых шпилей и башен вверх тянулись узловатые пальцы фабричных труб и ведьминских лабораторий, отчего небо над островом, и так затянутое извечным каледонийским туманом, походило на огромную колыхающуюся нижнюю юбку.
Королевский дворец выглядел внушительно, но не более того, Ринриетте быстро надоело его разглядывать. Куда большее почтение к династии Каледонийского Гунча внушал королевский военно-воздушный флот, замерший далеко-далеко внизу, за береговыми укреплениями. Даже сквозь туманную дымку и маскировочные сети он выглядел достаточно грозно – для человека, способного представить его истинную мощь. Ринриетта с искренним интересом разглядывала неуклюжие махины дредноутов с рядами невысоких труб и грозными жалами батарей. В отличие от грациозных парусных фрегатов и крейсеров эти спящие исполины выглядели живой насмешкой над самой Розой Ветров и законами небесного океана. Они были гротескны и гипертрофированы каждой своей чертой, словно сотворившая их злая сила нарочно стремилась придать им наиболее уродливые черты. При мысли о том, как эти закованные в сталь громады прут поперек ветра, разворачивая орудийные башни в сторону цели, Ринриетта невольно ощутила липкий холодок в животе.
Вот она, истинная мощь империи, заключенная не в сияющем золоте, не в грозных дипломатических формулировках, а в своей чистой форме, обрамленной броневой сталью. Вот та сила, которая веками укрепляла мощь Унии, слепая, грозная и пугающая в своей невообразимой мощи. Глядя на неуклюжие коробки,
– Королевский флот открытого неба, - в голосе «Малефакса» послышалось подобие почтительности, нехарактерное для гомункула, - Впервые за последние двадцать лет собран в одном месте. Даже Марево, кажется, съеживается рядом с ним, не так ли?
– Тот большой корабль с четырьмя трубами… Это ведь «Спрайт [165] »?
– У вас зоркий глаз, прелестная ка… - «Малефакс» хмыкнул, - Да, «Спрайт». Гордость Каледонии, флагман королевского флота. Вступил в строй всего два года назад. Справа вы можете заметить его старших сестер - «Дыхание Севера», «Вирга [166] » и «Ослепительный». Мощи их совокупного залпа хватит, чтоб превратить в горсть щебня не очень крупный остров. И это еще без учета четырех других дредноутов, линейных крейсеров, эскадренных миноносцев и прочего сброда.
165
Спрайт – вид электрических разрядов в верхних слоях атмосферы.
166
Вирга – вид атмосферных осадков; дождь, испаряющийся до того, как коснется земли.
– Никак Каледонийский Гунч готовится к драке?
– Каледонийский Гунч спрятался в нору и выставил наружу пасть. У него нюх на опасность, а опасностью сейчас пропитан весь небесный океан.
– Он сумел сохранить нейтралитет, а это уже говорит о его выдержке. Многие были уверены, что Каледония вступит в войну.
– Совершенно верное замечание, - подтвердил гомункул, - Несмотря на то, что война формально еще не началась, ветер пахнет порохом, откуда бы он ни подул. Мистер Роузберри, если вам угодно так его называть, был совершенно прав. Давление в котле нарастает, а аварийный клапан наглухо заклепан. Значит, взрыв лишь дело времени.
– Последние две недели я не очень следила за международной обстановкой, - Ринриетта потерла подбородок, вспомнив сырость королевской темницы, - А Линдра не очень-то спешила ввести меня в курс дела.
– Если судить по обрывкам передач, которые я фиксирую последнее время, ситуация мало изменилась с тех пор и все еще остается взрывоопасной. Флоты Формандии и Готланда находятся недалеко от острова Уорспайт. Они полностью отмобилизованы и стоят на холостых парах, расстояние между ними не больше двадцати миль.
– Генеральное сражение?
– Похоже на то. Как и подобает большим хищникам, они выжидают, у кого первого сдадут нервы. И судя по множеству тревожных признаков, ждать осталось совсем недолго. Может быть, даже…
– Похотливый лосось!
– Простите?
Ринриетта смотрела на оконную раму, из которой сам собой выкручивался гвоздь. Выкрутившись почти во всю длину, он принялся гнуться, точно рыба-игла, кивая со все стороны шляпкой. Этот танец выглядел столь нелепо, что Ринриетта мгновенно забыла и про гомункула и про цвет королевского броненосного флота.