Восьмое Небо
Шрифт:
– Так точно, капитанесса, сэр! – Габерон козырнул столь шутовским образом, что бортинженер сдавленно хмыкнул. Благодарение Розе, гомункул такого уровня не считал нужным передавать изображение, да и не мог, - Осматриваем мидль-дек согласно вашему приказу!
– Доложить обстановку, - отрывисто приказала она.
– Ну… - Габерон обвел взглядом палубу, - В целом ничего неожиданного. Вся обслуга здесь, насколько я могу судить. Все мертвы. Раненых нет, да и не могло их быть в такой-то мясорубке. Кто-то нашинковал их прямо как тунца для салата. В остальном…
– К черту мертвецов. Машины в порядке?
Габерон придирчиво оглядел пузатые котлы,
– Никаких видимых повреждений.
– Это хорошо, - деловитость Алой Шельмы показалась Габерону странной, - Корабельный гомункул докладывает о полной исправности котельной, но мне надо было убедиться… Значит, мы могли бы привести машину в дествие?
– Пожалуй, что могли бы, - Габерон почесал в затылке, разглядывая сложное переплетение труб, - Если бы по какой-то причине решились на подобную глупость. Только к чему? Хочешь поднять эту железную рыбешку повыше?
Алая Шельма молчала несколько секунд.
– Возможно, - наконец сказала она и больше ничего не добавила.
– Если тебя беспокоит излучение Марева, то вспомни, что нам с Тренчем еще хуже, мы-то на добрых тридцать футов ниже тебя…
– Я ничего пока не чувствую, - сказал Тренч напряженно, точно только сейчас вспомнил про Марево, - Только как будто запах странный… Это мне кажется? И кожа немного… зудит, что ли. Словно от космолина [73] или китовьего жира…
73
Космолин (англ. Cosmoline) – тип консервационной смазки, аналог солидола.
– Все в порядке, - заверил его Габерон, - Так всегда в верхних слоях. И пройдет еще по меньшей мере полтора часа, прежде чем ты по-настоящему почувствуешь его прикосновение. Только надеюсь, что к тому моменту мы вернемся на «Воблу».
– Мы вернемся на корабль, когда я это прикажу!
– видимо, исполнительный корабельный гомункул счел необходимым передать на мостик все услышанное на мидль-деке.
– Так точно, капитанесса, сэр! – Габерон поморщился, окрик капитанессы заставил его испытать болезненный укол в висок. А может, это было воздействием Марева. Первым, лишь обозначившимся, отголоском того кошмара, в который она погружает своих гостей, - Что прикажете делать теперь?
– Поднимайтесь на мостик, - Алая Шельма устало вздохнула, и вздох этот тоже был передан гомункулом со всей тщательностью, - Возможно, увидите кое-что интересное.
* * *
Габерон знал, что увидит наверху и не испытывал насчет этого никаких иллюзий. Но все равно прижал к лицу надушенный носовой платок, едва они с Тренчем оказались в надстройке.
Если палуба «Барракуды» осталась без серьезных повреждений, не считая пулевых вмятин на фальшборте, по отсекам надстройки словно прошел тайфун из числа тех, что бушуют в южных широтах, тайфун яростный, свирепый и беспощадный. Он не пощадил даже прочную, способную выдержать картечный залп наружную дверь, которая задраивалась изнутри с помощью маховика кремальерной передачи – та была разрублена в крупную щепу. Не лучше обстояло дело и внутри. Сперва Габерон заглядывал в отсеки, мимо которых они с Тренчем проходили, потом перестал, и даже головы старался лишний раз не поворачивать.
Везде одно и то же. Вырванные с мясом двери, разгромленные
– Невероятно, - пробормотал Габерон, переступая тело, навеки замершее на узкой лестнице и тоже ужасно изрубленное, - Какую же ненависть надо испытывать, чтоб учинить нечто подобное. Это даже не варварство, это… Не знаю. Какое-то кровожадное безумие. Кому придет в голову рубить человека палашом до тех пор, пока он не превратится в нечто подобное? Откуда такая ненависть? С такой злобой не рубят даже кровных врагов!
– Может, тут что-то другое?
– предположил Тренч. Он шел следом за Габероном и старался смотреть исключительно себе под ноги.
– Это что же?
– Музыка Марева.
– Что? – Габерон едва не споткнулся, мысленно чертыхнувшись. И это он-то, знавший каждую ступень канонерки лучше, чем кутикулы на собственных пальцах, способный пройти по ним даже в кромешной темноте!
– Музыка Марева, - Тренч слабо улыбнулся, - Корди болтала, помнишь? Странные звуки, которые иной раз слышат экипажи, слишком долго пробывшие внизу, в ядовитых парах. Говорят, от этого можно сойти с ума. Вдруг… Вдруг те готландцы и сошли? Набросились на первых встречных и…
– А капитан канонерки, надо думать, наслушавшись Музыки, разрешил швартовку? – язвительно осведомился Габерон, - С вражеским кораблем? Ну ладно, не с вражеским, но с кораблем-нарушителем, пересекшим границу воздушного пространства Формандии!
– Не должен был? – осторожно уточнил Тренч.
Габерон пренебрежительно фыркнул.
– Сразу видно, что ты ничего не смыслишь в формандских воздушных уставах, приятель. Корабль, осуществляющий пограничное патрулирование, подчиняется специальным протоколам, в том числе и дипломатическим. Может, наше адмиралтейство и похоже со стороны на нору с выжившими из ума пескарями, но служат там вовсе не дураки. Капитанам пограничных сторожевиков прямо запрещено подходить к нарушителю ближе, чем на дистанцию уверенного поражения. Для канонерки это около четырех миль. О швартовке с неопознанным кораблем и речи не идет!
– Странно.
– Ничего странного, - Габерон тщательно вытер белоснежным платком испачканный корабельной смазкой палец, - У тех, кто стережет облака на границе, свои правила, которым приходится следовать, если не желаешь допустить какой-нибудь международный инцидент. Не говоря уже о том, что швартовка с неопознанным кораблем просто-напросто опасна. Вдруг он напичкан взрывчаткой? Или на борту эпидемия тифа? Насколько я помню инструкции, капитан де Сезар должен был холостыми выстрелами отогнать нарушителя из воздушного пространства Формандии. Или перейти на боевые снаряды, если тот отказался бы. Вместо этого он добровольно, в нарушение всех приказов, пришвартовался.
Тренч тоже задумался.
– Может, неопытный капитан?
– Это де Сезар-то? – Габерон мрачно хохотнул, - Ему было под пятьдесят лет, а ветра он нюхал с тех пор, как научился ходить. Лично мне не приходилось служить под его началом, но слышал про него достаточно. Образцовый служака во всех смыслах. Железная выдержка, дисциплинированность, преданность флоту и своему экипажу… Де Сезар не нарушил бы приказ даже под угрозой смерти. Конечно, у него имелись свои слабости, ну так каждого, как известно, ведет свой ветер…