Восьмое Небо
Шрифт:
– Прыгай! – крикнул Габерон.
Повезло – уклонился от очередного выпада. Полоса холодной стали прошла в дюйме от виска, обдав лицо прохладным ветерком, издававшим не свист, как хорошая абордажная сабля, а приглушенное шипение.
Габерон прыгнул. Не так, как обычно прыгал в юности, перескакивая с мальчишеской бравадой с реи на рею. Просто бросил вперед свое тело, зная, что у него нет времени ни на хороший толчок, ни на сохранение равновесия, ни даже на то, чтоб хорошо осмотреться. Прыгнул туда, где угадывался темный проем, без оглядки, как идущая на нерест форель, чьи движения подчинены не разуму, но древнему
Он не должен был успеть – это подсказывал ему верный глазомер канонира, привычно соотнесший расстояние со скоростью. Но есть вещи, которые подчинены не теории вероятеостей, а напрямую Розе. И Габерон, не успев изумиться, провалился сквозь палубу прямиком в черную дыру.
* * *
А вот сгруппироваться уже времени не было. Габерон полетел вниз как куль с мукой, что кидают в трюм беспечные докеры, кувырком, успев лишь прикрыть руками голову. Падение оказалось тяжелым, похожим на экстренную посадку с предельно-высоких на старом корабле. От удара лязгнули зубы, из глаз вперемешку со слезами посыпались искры, а в правом бедре словно взорвалось начиненное порохом ядро, отчего на миг отнялась вся нога по ступню. А ведь когда-то муштровали, не к месту пронеслось в голове. До тошноты заставляли прыгать по учебным мачтам, уча легко соскакивать и гасить инерцию…
Додумать эту мысль он не успел, потому что тело рефлекторно откатилось в сторону, подальше от дыры. Вовремя – палуба над головой заскрежетала и в проем ударило чудовище – с такой силой, что аккуратный прямоугольный лаз мгновенно превратился в бесформенную дыру. Страшные когти врезались в его край, легко раскроив прочные металл палубы и превратив его в стальные кружева. Габерон полз спиной назад, опираясь на локти и подтягивая ноги. Все мысли вдруг спрятались, оставив на поверхности только одну – если чудовище пролезет в лаз, им с Тренчем крышка. Другого выхода с нижней палубы нет.
Удар. Еще удар.
Чудовище продолжало биться в проем с размеренной механической яростью и каждый раз, когда его жуткий, изливающий свечение глаз заглядывал внутрь, освещая пятна ржавчины на внутренней обшивке днища и переборках, Габерон чувствовал, как его сердце промерзает до самого основания.
Удар. Удар.
Удар…
Габерон сжал кулаки, глядя на то, как расширяется отверстие, как голубоватый свет делается все ярче и ярче. Он чувствовал себя рыбешкой, засевшей в норе, которую штурмует голодная, щелкающая зубами, мурена. Если норка недостаточно глубоко, если мурена достаточно упорна, рыбешку не спасет даже Роза.
Удар.
Удар.
Удар.
Когда очередного удара вдруг не последовало, Габерон отчего-то ощутил приступ ужаса. Механическое чудовище вдруг вытащило свою выпуклую морду из проема, некоторое время постояло у развороченного им же лаза и вдруг размеренно зашагало в сторону юта, заставляя палубу над их головами дрожать от каждого шага.
Только тогда Габерон смог подняться на дрожащих ногах и и ощупать себя. Первейшая обязанность военного небохода после боя – доложить о повреждениях.
Правое бедро немилосердно болело, но, хвала Розе, кажется обошлось без перелома, просто сильный ушиб. Сорочка превратилась в лохмотья, в некоторых местах щедро орошенные его собственной кровью. Ощупал в темноте – больно, но терпимо. Не такие раны, чтоб изойти кровью, по большей части ссадины да царапины.
– Тренч! – позвал он шепотом, - Тренч!
– Здесь, - через секунду отозвался инженер.
На нижней палубе не имелось магических ламп, единственным источником освещения были лампы мидль-дека, чей свет едва пробивался вниз через развороченный лаз. Его было достаточно, чтоб Габерон разглядел Тренча, точнее, его угловатый ссутулившийся силуэт, но совершенно недостаточно для того, чтоб увидеть детали. Габерон пошарил вокруг себя рукой, но не обнаружил ничего кроме грубого железа и переборок. Нижняя палуба. Они оказались прижаты к самому днищу канонерской лодки.
– Слышишь? – в темноте блеснули глаза Тренча, - Обратно пошел.
Не требовалось обладать острым слухом, чтоб убедиться в его правоте. Габерон и сам отлично слышал размеренные шаги механического чудовища. Судя по всему, оно двигалось в направлении юта, неспешно переставляя свои суставчатые ноги. Теперь оно никуда не спешило, ни за кем ни гналось. «Ни дать, ни взять, пассажир первого класса совершает моцион на палубе, - с запоздавшей и оттого вдвойне неуместной злостью подумал Габерон, - Чуть не оторвал нам головы, а теперь вышагивает себе…»
– Слышу. Остановился. Опять пошел. Повернул.
– Почему он не закончил дело? – Тренч указал на проем. Тот выглядел так, словно в него на полном ходу врезался нагруженный буксир. Закаленная броневая сталь местами выгнулась, как жестяная банка из-под формандских консервов, заклепки полопались, лестница была перекручена и едва не завязана в штопор… А ведь это чудовище, подумал Габерон с опоздалой оторопью, могло бы, пожалуй, и в корабельной броне дыру проломить. Ну и силища…
– Все просто, - Габерон усмехнулся, несмотря на то, что Тренч едва ли мог увидеть его усмешку, - Он забыл про нас.
– Забыл? Как он мог забыть? Мы же были в считанных шагах от него!
– Но за пределами его видимости. Мне стоило подумать об этом раньше. У этого голема, судя по всему, такие же проблемы с памятью, как и у его предков.
– Это голем?
– Нет, механический клавесин, - Габерон зашипел, коснувшись пылающего пореза на боку, там, где его зацепили когти, - Ты что, еще не понял? Это абордажный голем.
– Как наш Дядюшка Крунч?
– Возможно, они даже родственники. Кровные братья или племянники… О, дьявол. Я не подумал о Ринни. Только бы она не додумалась спускаться вниз!.. Корабельный гомункул! Связь с мостиком!
– Вы…. выполняю, - голос гомункула хрипел и осекался, как у раненного в легкое, - Устан… устанавливаю связь… Подо… подождите.
– Капитанесса слушает. Прием.
Голос капитанессы был сух и насторожен. Сердится, понял он. Но испытал такое облегчение, что едва не рассмеялся.
– Ох, Ринни!
– Слушаю вас, господин старший канонир, - строго сказала она. И хоть Габерон ее не видел, он мог хорошо представить, как она хмурится, - И слушаю очень внимательно. Что за чертовщина творится у вас внизу? Я… Я слышала какой-то грохот, а потом начало резко падать давление пара в магистралях. Мне казалось, ты сказал, что оборудование в полном порядке!