Восьмой ангел

Боб Елена Валерьевна

Жребий судьбы и Таро подтвердили: проблемы у сына возникли на почве двух перекрещивающихся любовных линий. Ада оказалась в замешательстве – она прекрасно знала своего отпрыска и его пресытившееся, пренебрежительное отношение к слабому полу. Она не представляла себе, какой должна быть женщина, из-за симпатии к которой ее сын попал в смертельную опасность.

Пифия решила передохнуть – посмаковать чай или кофе. Правда, получить удовольствие от питья не удалось. Говорящие чаинки до тех пор, пока дымящаяся чашка не перекочевала в желудок пифии

наперебой пищали о беде. Мутный кофе рисовал какие–то горы с вершинами из пены, а гуща дважды сливалась в крылатую фигуру.

Прояснить все могли только Дары Арахн». Ада повесила на шею кулон лунного камня – полный под завязку магинакопитель, и решительно открыла шкатулку.

Узоры паутинной вязи шли и по внутренней стороне шкатулки. Мгновение и они заиграли, наливаясь серебряным блеском. Откинув крохотный бархатный полог, пифия открыла две подставки в виде кистей рук с закрытыми кулаками.

Первый магический поклон – кулачки раскрываются, открывая двух засохших паучков, по одному в каждой ладони.

Ада на высокой магической волне. По мановению пальцев к ней срываются с полок пузырьки, флакончики, мешочки с нужными ингредиентами. В медную пиалу летят толченые рыбьи кости, глаз зема в формалине, крылья жемчужницы и крупицы корня мандрагоры. Несколько капель эфира и смесь возгоняется, образуя парящий шар. Око.

Лактродектус мактанс! Ищи Демьяна! Второй магический поклон и один из пауков оживает, начинает шевелиться. Самочка, иссиня черная, с красной меткой в виде песочных часов на спинке.

Тритий магический поклон. Черная вдова начинает вращать своими телескопическими глазами в поисках Ока. Паутиньим плевком она достает шар, подтягивается и замирает. Две пары глаз паучихи бегают по Оку, выглядывая, высматривая и собирая информацию.

С каждым импульсом накопитель слабеет, переливы лунного камня мутнеют.

Выдержать, не останавливаться!

Четвертый магический поклон оживляет самца. Он заметно меньше, четыре пары красных меток по черной спинке и длинные ноги, чтобы попытаться убежать. Всего лишь попытаться.

Пятый импульс. Паучиха отваливается от Ока и прыгает на самца. Она возбуждена увиденным. Она хочет поделиться знанием. Она жаждет спаривания.

Паучий век не долог. Слабая попытка самца метнуться в сторону пресечена на корню и вот уже пасть Черной вдовы раззявлена над сжавшимся от страха паучком…

Рано, подружка, рано кровожадная бестия.

Ада ногтем поддевает паучка и щелчком бросает его на крышку шкатулки, внутреннюю поверхность.

Плети! Покажи все, что узнал.

Радуга лунного камня практически сошла на нет. Теперь он больше напоминает простой булыжник. Радужные всполохи только изредка пробегают по его теперь шершавой поверхности. А ведь самое главное еще только впереди.

Шестой магический поклон и паучок как заведенный начинает бегать уз угла в угол. Он ткет картину, переданную сладострастной партнершей. Прядет паутину в надежде получить жизнь за свою работу, за откровенность.

В раскрытой мраморной ладони беснуется Черная вдова, оставшаяся без финальной трапезы. Она в исступлении жалит каменную руку, но невидимый колпак не дает ей выбраться из тюрьмы под стеклом. Пока.

Паучок работает споро. Восьмью лапками, словно кистями он рисует картинку за картинкой из жизни Демьяна. Кафедра и студенческая попойка. Было. Их апартаменты в «Интернационале». Дальше. Демьян, Ганс, океан и куча девиц. Не то. Чей-то будуар и бесчувственный Демьян. Уже ближе.

Бедный мальчик! Разве можно так перенапрягаться?

И, наконец, беспомощная фигура на вершине.

Все-таки горы! Как тебя туда занесло?

Предпоследние петли, последние стежки. Паучок в надежде поднимает головку к пифии.

Увы, дружок! Се ля ви!

Черная тень накрывает паучка. Хруст хитинового панциря, мелькание интенсивно работающих челюстей, и, сытая паучиха медленно возвращается на свое место в шкатулке.

А материнский долг, дорогуша? – палец Ады направляет вдову на соседнее пустующее теперь ложе. Минута и на свет появляется крохотное яйцо. Потомство и будущий партнер в одном лице. Паучиха еще некоторое время возится с коконом, пристраивая поуютнее, затем, переползает на свою гостеприимно раскрытую мраморную ладонь и замирает.

Для следующего раза все готово. Это на будущее. Осталось разобраться с настоящим.

Ада внимательно рассматривает последнюю картинку, созданную несчастным паучком. Сын не один. К нему кто-то летит на помощь, если она все поняла правильно. И он пытается послать сигнал – эфирные нити далеко разлетаются от его фигуры.

В изнеможении мадам Гедонис откинулась на кушетку. Сеанс закончен. Теперь она знает: Демьян жив. Он на грани гибели, но он выживет - его спасут. И скоро он даст о себе знать.

* * *

Не… жа... лей!

Что?! – от неожиданности Кристина вздрогнула.

Не… жалей, по-жа-луйста… ты …меня… убиваешь…

???

Она стояла на коленях возле холмика, смахивающего на занесенную снегом мумию. Где-то глубоко внутри там еще что-то теплилось. Жизнь – не жизнь, душа – не душа. Кристина как раз размышляла над природой того, что или кого она примчалась спасать, когда бедняга сам подал голос.

Она принялась раскапывать сугроб. Благо он был занесен свежим, еще не утрамбовавшимся снегом. Так, это ноги. Где же голова этой ледяной куклы?

Демьяну уже раскрыл свои ледяные объятия зимний сон. Он рисовал перед пленником милые взору картинки детства, которые сменялись натюрмортами разухабистой жизни, этюдами редких чувств, или абстракцией развращающего порока. И в этот сладостный момент он был буквально вырван чьей-то полыхающей эманацией. Отвратительной, унижающей жалостью. К кому? К наследнику великого рода Гедонисов?

Остатки гордости всколыхнули его чувства. Жалящая жалость. Кто этот сердешный убийца?

Убийцей оказалась совершенной красоты девушка.