Воспаление колец
Шрифт:
Маг спешно провел всеобщую мобилизацию, забрив в солдаты даже инвалидов. Его стараниями был, наконец-то, доставлен в военную часть Фраермир, скрывавшийся от призыва в лесах.
Гнусдальф обратился за поддержкой к союзникам, и эта поддержка обошлась Унас-Материту в круглую сумму.
В качестве союзников прибыли такие известные политические деятели Среднего Хреноземья, как Рома-Разведи-Пальцы, депутат в законе; сэр Энтони «Отвертка в глаз» Джекоб, владелец алюминиевого завода; князья Скотобаз и Долдон; известный мастер боевых искусств Собакодав; герцог Хряк Полинявший; директор вещевого рынка господин Кунштюк; сеньор Дристан Волосатый с Горбатых
Гнусдальф также послал за помощью к эльфам и гномам. От эльфов он ответа так и не дождался, а гномы прислали ему сработанную из кремня миниатюрную дулю.
Собрав всех, кого мог, чародей приказал усилить караулы и начал ожидать развития событий.
И события произошли! Вскоре на доске почета горожане повесили проворовавшегося Рому-Разведи-Пальцы, а его подельник, сэр Энтони Джекоб, опасаясь попасть в руки горожан, ночью бежал, перебравшись через наружную стену. Кроме того, Гнусдальф потерял сорок копеек, от чего с ним случился гипертонический криз, однако тревожные вести вынудили его удрать из-под капельницы.
Итак, началось! Цитрамон двинул на Гондория свои рати! Одновременно с этим он включил генераторы волшебного мрака, и вскоре Материт окутала жирная копотная тьма, которую любой аффтар фэнтези назвал бы мистическим сумраком.
Гнусдальф тотчас монополизировал производство керосиновых ламп, мыла и полотенец. Горожане роптали, а кое-кто начал поговаривать, что «...пора бы и вздернуть этого прохиндея».
Набздулы, напялив для вящего ужаса светящиеся маски алкоголиков, с утробным завыванием носились над крышами домов, разбрасывая листовки, в которых в доступной форме объяснялось, что война была инспирирована Гнусдальфом, эльфами, гномами и прочими нацменьшинствами. Еще в листовках приводились компрометирующие факты из жизни чародея: якобы он спит в окружении некоторого количества обнаженных сестер милосердия, ест одни крабовые палочки, и что на заду у него чирей, и что на крыше дворца, на случай поражения, припасен аэроплан, носом нацеленный на далекий Эррозиодор.
Исполненный праведного гнева, Гнусдальф выступил с пламенной речью на площади перед дворцом, куда его опричники согнали население. Маг ответственно заявил, что ничего подобного, в особенности что касается пункта третьего, не наблюдается, но помогло это мало — в городе зрело глухое недовольство. Тогда Гнусдальф опустился до террора. Он повесил двадцать «злостных клеветников и провокаторов, ведущих подрывную деятельность среди населения», четвертовал сорок «подлых вражеских шпионов» и велел сбросить со стены трех работников министерства налогов и сборов.
Финальная акция весьма подняла авторитет чародея.
Томительно текли часы и дни ожидания, и вот, наконец, примчавшийся гонец закричал:
— Ой! Ой, шо творится! Мама дорогая! Чморки перешли Надуин и штурмом взяли РОП!
— Что взяли? — ужаснулся маг.
— Да вы шо, не понимаете? Я на вас удивляюсь! Ремонтно-отстойный пункт! Ну, лодочную станцию! Ой, ну вы прямо как ребенок! Все шаланды в щепки, рыбаков избили! Моя жена, морячка Соня, еле сбежала от них! Там рядом пивная, все чморки напились и сейчас пляшут, поют и играют на гармошках! Но пиво кончается! Скоро враги протрезвеют и будут здесь!
Спустя полчаса остатки гондорийского войска, героически оборонявшего переправу, исчезли в воротах города. Последним между смыкающихся створок проскользнул Фраермир, которого до крови избили «деды», когда он отказался чистить им сапоги.
— Я ранен! — патетически вскричал он, валясь на мостовую без сил. — Вы видите? Я ранен! Но я стойко держался до конца!
Две медсестры схватили его под руки и унесли в неизвестность.
ДУМ! БУМ! ДУМ! БУМ! ДУМ! БУМ! БУМ-БУМ-БУМ!
Под рокот боевых тамтамов орды Цитрамона медленно сползались к Материту. Вскоре вся округа кишела врагами, как голова — вшами. Все новые и новые дивизии выдавливались на Полудурскую равнину, как зубная паста выдавливается на стекло. Против Материта ополчились разноцветные тролли, зубастые вурдалаки, вечно голодные зомби, подлые адвокаты, бессовестные хакеры, орды саламандр, тьмы василисков, тысячи сифилитиков, южные карлики из страны Хар-Арад и двести футбольных болельщиков. Что касается чморков, то их было — как мух на навозной куче. Они размахивали блестящими ятаганами, длина которых почти соответствовала их ширине. Короче, все было плохо настолько, насколько могло быть плохо.
— Нам хана, — тихо суммировал свои наблюдения Гнусдальф. Да, если бы набздулы не расколошматили аэроплан, в котором уже сидели две голые медсестры с кремом от чирьев и недельным запасом крабовых палочек... Но что теперь горевать! Маг принял димедрол и начал готовиться к бою.
Между тем к городу подвезли осадные орудия, самыми страшными из которых оказались огромных размеров рогатки. Начался планомерный обстрел. На город обрушились зажигательные бомбы, кумулятивные снаряды, горшки с веселящим газом, молотым перцем и обрезками гвоздей.
Маг спешно напялил бронежилет, вооружился посохом и, страшно сверкая глазами, помчался на стены. Назначенный оруженосцем Опупин бросился за ним.
На стенах царил ад. Набздулы с дьявольскими воплями пикировали вниз и самурайскими катанами сносили головы ополченцев. Их слоны забрасывали горожан навозными бомбами. Саламандры плевались огнем, адвокаты — ядом. Снаряды рогаток и катапульт громили стены и башни.
Гнусдальф призвал стоять до конца и живо расставил по периметру второго круга стен заградотряды, набранные из городских чиновников и милиции. Таким образом, защитники внешней стены оказались в ловушке. Озверелые хищники были и спереди, и сзади. При этом чиновники, которых Гнусдальф припугнул потерей места, брызгали желчью и порывались расстрелять горожан в спину без всякой причины.
Опупин глянул поверх стены. Полудурская равнина превратилась в муравейник; тролли серыми глыбами выступали на фоне прочего войска. Где-то в тумане, у реки, двигались осадные башни.
Хрюкк содрогнулся.
— Гнусдальф, мы выстоим?
Чародей бросил взгляд на равнину:
— Нет.
— Ой...
— Заткнись, подбери сопли и дерись!
— Но как же...
— Слушай! — Чародей склонился над хрюкком. — Разжевывать я не намерен! Сейчас так: либо ты бьешься и погибаешь смертью храбрых, либо издыхаешь как трус. Твой выбор?
Опупин поджал уши.
— Гнусдальф...
— Ну что тебе?
— Я забыл...
— В туалет?
— Нет... Двери магазина. По-моему, я оставил их открытыми.
Гнусдальф побледнел и с воплями погнался за хрюкком.
Окончив артподготовку, армия Цитрамона ринулась на приступ. Белые стены Материта почернели от осадных лестниц, на которых болтались гроздья обкурившихся чморков. У подножия города была настоящая каша из разных тварей. Они визжали, пищали, ревели, хрюкали, сморкались и злобно дрались за место на лестницах.