Воспаление колец
Шрифт:
Горожане храбро оборонялись: они обливали врага кипящим рассолом, помоями и уксусом; посыпали горчицей, солью и перцем; отпихивали злодеев швабрами, бросали в них гантели, цветочные горшки, кофемолки и примусы... Но противников было слишком много, казалось, полчища Цитрамона неиссякаемы. Твари всех форм и расцветок с радостными воплями тащили новые лестницы и абордажные крючья. Южные карлики демонстрировали чудеса ловкости, запрыгивая на стены с батута. А за скопищем штурмующих своры краснорожих вурдалаков вхолостую прокручивали ручки огромных мясорубок, роняли пену
— Стоять! Стоять насмерть! — ревел Гнусдальф, отбиваясь посохом от набздула. Посланник Мордорвана наседал. Ужасная розовая тварь парила над магом, обдавая его порывами ветра. Слон давно бы растоптал Гнусдальфа, но набздул непременно хотел достать чародея катаной. Гнусдальф парировал удары с удивительной сноровкой. Улучив миг, чародей поймал слона за хобот и неимоверно быстрым движением скрутил из него морской узел. Выпучив глаза, слон завалился на бок и пропал за гребнем стены.
— Вот б... — донеслось от набздула. Мелькнул черный плащ, и эмиссар Мордорвана исчез в гуще чморков.
Мутный вал атакующих перехлестнул через стену в нескольких местах. На бастионах разгорелось сражение. Горожане оборонялись чем могли. Мирные домохозяйки лупили карликов колотушками, отцы семейств орудовали молотками для отбивания мяса, превращая головы зомби в фарш; старушки выкалывали чморкам глаза вязальными спицами. Старший класс исправительной школы (а в Материте иной школы и не было) нещадно избивал адвокатов кастетами. Пожарная команда колошматила чморков лопатами, огнетушителями и баграми.
Остатки регулярной армии тоже не сидели без дела. Под командованием генералов Кретина и Дауна солдаты, растратившие все свои навыки на строительстве дач, ловко отмахивались от врага котелками.
Опупин дрался на стенах наравне со всеми; головы карликов трещали под ударами «Тьмы колец». Позднее выяснилось, что у карликов кроме проломленных голов оказались вывернуты карманы.
Да, защитники держались стойко! Но вдруг истерично взревели трубы, вздрогнула земля, сотряслись стены!
И сами собой опустились руки с оружием... Сражение замерло. Предчувствие беды сжало сердца горожан.
«ГУП!.. ГУП!.. ГУП!..» — донеслось издалека.
— Жо-ра! Жо-ра! Жо-ра! — сначала тихо, а потом все громче принялось скандировать Цитрамоново войско.
ГУП!.. ГУП!.. ГУП!..
К воротам Материта, грузно переваливаясь, подступало нечто громадное. Его контуры смутно вырисовывались в багровом полумраке. Оно тяжко бухало в землю, чавкало и вполголоса материлось.
— Жо-ра! Жо-ра! Жо-ра боц-ман! — стонали чморки в экстазе.
Живая гора медленно вплыла в свет пожарищ. Горожане ахнули. К городу шествовал исполинский тролль в тельняшке с закатанными рукавами. Его мясистые предплечья украшали татуированные якоря, дельфины, русалки и надписи: «Кусто — мой друг», «Привет с Балтики» и «Сейнер «Адмирал Пахомов». Небритая физиономия не выражала никаких эмоций. В левой руке тролль держал открытую жестянку фасоли-чили,
Рядом с троллем зловещей тенью скользил главарь набздулов в круглом черном шлеме с тонированным плексигласовым щитком и в кожаной куртке, на спине которой большими буквами было выведено: «Нет геморрою!»
— ХО-ХО-ХО! — расхохотался он так, что защитники города поняли — им конец.
— ХА-ХА-ХА! — откликнулись из поднебесья набздулы.
«БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ!» — ярились тамтамы; громадные дряблокожие тролли колотили в них отрубленными ногами материтских солдат.
— Жо-ра боц-ман! Жо-ра боц-ман! — громогласно скандировали чморки, восторженно хлопая в ладоши.
Тролль застыл у ворот, широко расставив лапы. Медленно доел фасоль и хлеб. Затем отбросил банку, повернулся к воротам задом, зажал пальцы ушами [6] , нагнулся и...
— БДЫШЬ!!!
Взрыв страшной силы сорвал ворота с петель и обрушил две надвратные башни. Отдача бросила тролля вперед: головой проделав просеку в войске Цитрамона, он унесся за горизонт, где с грохотом взорвался, украсив небеса фонтаном оранжевого пламени. Принцип «Мавр сделал свое дело...» был соблюден.
6
Не пытайтесь зажимать пальцы ушами! Это чревато травмами! Так умеют делать лишь тролли (и некоторые мои знакомые).
В город, лавируя между обломками башен, медленно въехал Повелитель Кошмаров.
— ХА-ХА-ХА! — рассмеялся он.
— ХО-ХО-ХО! — отозвались набздулы.
— Бу-бу-бу-у-у-у-у! — издевательски затрубили розовые слоны.
Послышался частый стук — это чиновники и милиция, потеряв сознание, начали валиться на мостовую.
Набздул захихикал, потом вскинул руку, приказывая войскам вступать в город, но...
— ПОСТОЙ!!! — раздался внезапно спокойный, исполненный праведной ярости голос, и поднявший свой кочан набздул увидел на крыше исполкома первого круга величавого белого старца, который восседал на белоснежном олене. За спиной Гнусдальфа трепетал на ветру белый плащ, а в руке, отражая свет пожарищ, сверкал посох.
— Изыди! — грозно крикнул маг, гулко ударив себя в грудь, укрытую бронежилетом. — Изыди туда, откуда пришел, вонючий байкер! Безграмотный говночист! Кто будет платить за разрушенные памятники культуры?
Набздул мерзко хихикнул. А потом... потом скинул с головы шлем.
Гнусдальф ахнул и полез за валидолом.
Набздул оказался... несимпатичен. Его квадратную башку венчал гребень ультрамариновых волос. Лицо было кирпичного цвета. На месте рта торчало дуло огнемета, вместо глаз были две раскаленные, обрамленные лепестками голубого пламени конфорки. Вместо носа был установлен счетчик газа. Громко хлопали на ветру синюшные уши-лопухи, украшенные маленькими серебряными скелетиками.