Воспарить к небесам
Шрифт:
— О, — пробормотала я.
— Мой прадедушка был рыбаком, — продолжал Микки, как обычно, позволяя информации о себе проистекать и делая это открыто. — Мой дедушка вел и развивал свой бизнес. Папа его расширил. Достаточно, чтобы позволить себе дом в этом районе, поселиться здесь со своей женщиной и растить сыновей. Достаточно, чтобы этот бизнес перерос Магдалену, и Шону пришлось перевести его в Бостон.
— Шон самый старший? — спросила я.
Он кивнул.
— Шон, потом Фрэнк, потом я,
Четверо братьев Донован.
Если они и вполовину так великолепны, как Микки, то хорошо, что они не жили в Магдалене, иначе у всего женского населения были бы проблемы, как и у меня.
— Твой отец все еще работает? — спросил он, и я почувствовала, как напряглась шея.
— Да, — ответила я ему. — Он, вероятно, не уйдет на пенсию, пока Оден не достигнет совершеннолетия, чтобы передать бизнес непосредственно члену семьи. — Это было правдой, и папа поделился этим с моим сыном, но сама мысль об этом приводила меня в ужас. Я, очевидно, не сказала об этом Микки. — Мой брат выбрал свой собственный путь, живет в Санта-Барбаре, он адвокат.
Его рот снова стал жестким, но он все еще им двигал.
— А чем занимается твой отец?
Я не хотела отвечать.
На самом деле, я не была уверена, почему он спросил, и ему было не все равно.
На самом деле, я совершенно не понимала, почему он все еще здесь, не могла представить, что ему этого хочется.
Но он часто рассказывал мне о себе, и, возможно, это была его попытка сохранить дружеские отношения. Узнать свою соседку или что-то в этом роде.
Так что, даже если я и не хотела, я все равно ответила.
— Он генеральный директор семейной компании «Калвей Петролеум».
Его глаза вспыхнули, а затем закрылись со словом «Иисусе».
Это не было неожиданным ответом. Если только до недавнего времени он не прожил свою жизнь на Марсе, он не мог не знать о «Калвей Петролеум». Заправки «Калвей» располагались по всей Америке (и Канаде, и по всему миру).
В Магдалене не было ни одной, но только потому, как я заметила, что во всем городе было только две заправки.
Но в обоих соседних городах был «Калвей».
Мой прадед был техасцем. У него было ранчо, и он уже был страшно богат, когда добыл нефть. Он, затем мой дед, а затем мой отец, блестяще, дьявольски, бессердечно и решительно поддерживали процветание бизнеса даже после того, как обширные золотые поля моего прадеда иссякли.
Теперь компания принимала активное участие в морском бурении.
Семья моей матери занималась морскими перевозками, такими же крупными, как и семья Онассис.
Я только надеялась, что Микки не спросит о ней.
Его взгляд скользнул мимо меня к стене с окнами, за которыми открывался многомиллионный вид на море.
— Нет нужды работать, —
Я не ответила, потому что понимала, он точно знает, почему у меня такой многомиллионный вид, почему я могу продать все свои вещи и почти сразу же заменить их, и почему у меня было много времени, чтобы работать волонтером в доме престарелых.
Я также знала, что он думает, что это нехорошо.
Он оглянулся на меня и доказал это, резко заявив:
— Я не хочу кекс, Амелия.
— Ладно, Микки, — тихо сказала я.
— Спасибо за рецепты, — ответил он. — Эш они понравятся.
Я молча кивнула.
Он поднял руку и опустил ее.
— Можешь продолжать делать то, что делала. Я знаю, где дверь.
Я была уверена, что так и есть.
— Ладно, — сказала я. — И все же, была рада тебя видеть.
— Да. И я тоже, — рассеянно пробормотал он, поворачиваясь.
Я наблюдала, как он прошел через дом, направляясь прямо к двери.
Прежде чем закрыть ее за собой, он посмотрел мне в глаза, сказав:
— Увидимся, Амелия.
— Увидимся, Микки, — ответила я.
Он кивнул, закрыл дверь и исчез.
Я закрыла глаза.
У меня зазвонил телефон.
Я открыла глаза, схватила телефон и выключила звук.
Затем, поскольку у меня не было выбора, или чего-то, что было бы полезно для меня, я вернулась к своим кексам.
*****
Я понятия не имела, получил ли Микки мое письмо.
Я просто знала, что он не ответил, как обещал, чтобы поделиться своим номером телефона.
И я сказала себе, что меня это устраивает.
Но я солгала.
ГЛАВА 6
Ни один из них не ответил
В три тридцать в пятницу, когда мои дети вновь должны были прибыть ко мне, я была готова.
Слова Микки о том, что его бывшая жена позволяет своим детям делать все, что угодно, потому что компенсирует свои слабости, не ускользнули от меня.
В свой первый визит они приезжали, чтобы здесь обосноваться. Сделали они это или нет — было их выбором (хотя, поскольку их здесь почти не было, я знала, что они этого не сделали).
Теперь пришло время объяснить им, что это их дом, я их мать, мы семья, и все должно происходить определенным образом.
Поэтому, когда я стояла в проеме открытой парадной двери и смотрела, как подъезжает красный «Цивик», я была готова встретиться лицом к лицу со своими детьми и продолжить исцеление.
Прибытие в дом проходило точно так же, как и в первый раз. Дети похватали свои сумки. Я их поприветствовала. Пиппа на меня не смотрела. Оден почти не обращал внимания.
Я впустила их и закрыла за нами дверь.